Данная статья является продолжением другой моей статьи «Что есть Я? Онтология бытия и небытия». Поэтому мне придется вкратце повторить главный тезис той темы.

То, что в общепринятом словоупотреблении принято называть «сознанием», есть в действительности самосознание (душа). В каждый момент своего бытия мы сознаем не только внешний для себя мир, но и неразрывное единство этого мира с собою. Иначе говоря, мы всегда (пока мы живы) находимся в самосознании. А обращаясь к себе, мы обнаруживаем не Я, как хотелось бы нам, но еще одно постороннее существо, Оно. Мы оказываемся отчуждены от себя так же, как и от всех остальных. Это неуловимое Я и есть единое для всех Сознание.

Мы ощущаем в себе присутствие этого Сознания, но любая попытка обратиться к нему в интроспекции автоматически ставит нас перед самосознанием. Можно сказать, что Сознание есть, пока мы на него не смотрим, но оно исчезает, когда мы хотим взглянуть на него. Это стремление подобно попытке так быстро обернуться вокруг себя, чтобы увидеть собственный затылок. Принято считать, что изображение змеи, кусающей свой хвост, пришло к нам из Древнего Египта.

Она служит символом девиза: Познай самого себя. Но для змеи (и всех нас) желание поглотить самую себя – бессмысленное занятие. Душа, будь она бессмертной, никогда не расстанется с собою и не обретет свободу. И тогда змее, кусающей свой хвост, никогда не разомкнуть это колесо сансары. Ибо свобода – это растворение Оно в Я, аннигиляция души в Брахмане. Змея должна перестать есть себя. Именно к этому выводу пришел дзен-буддизм.

Духовная практика медитации не соответствует рефлексии, как ошибочно полагают иногда неофиты, пытающиеся сосредоточиться на своих внутренних мыслях и ощущениях, а прямо противоположна ей. Познавая себя, не обретаешь свободу, а увязаешь в своей душе еще больше. Свобода – в самозабвении. Цель дзен в том, чтобы перестать сознавать себя, выйти из самосознания в чистое Сознание, в нирвану.

Те же самые египтяне часто рисовали над змеей Всевидящее Око, которое зрит на мир изнутри нас. Это Око видит все, но оно не видит себя. Потому что это и есть чистое Сознание. Обратившись на себя, оно перестает быть Сознанием и становится самосознанием – одним из нас, той самой змеей, кусающей свой хвост. В этой эзотерике заключена совершенно прозрачная логика.

В теории множеств, созданной Кантором, никакое множество не может быть элементом самого себя. Это условие основано на нашем всеобщем убеждении, озвученном еще в древности: целое не может быть частью самого себя. Иначе говоря, всякая вещь необходимо равна себе самой: А = А. И невозможно такое, чтобы какая-либо вещь была меньше себя: А < А. В противном случае однозначность мира полностью разрушается и становится невозможным утверждать что-то определенное об этом мире в рамках нашей логики. Ведь если целое может быть частью себя, то как часть оно опять должно быть частью себя. И тогда речь уже идет о бесконечной череде вложений вещи в самую себя, у которой нет ни начала, ни конца:

… < A < A < A<…

Таким образом, условие, согласно которому никакое множество не может принадлежать самому себе, является фундаментальным для нашего мышления и тождественному ему мира. Но в теории множеств Кантора вскоре был обнаружен очевидный парадокс. Поскольку множество – это произвольный объект, который полностью задается неким формальным свойством (предикатом), то его можно определить любым мысленным условием. Пусть М есть по определению множество всех множеств, которые не являются элементами самих себя. То есть М – это собрание всех «правильных» множеств. И в таком виде оно не вызывает никаких сомнений. Но является ли оно само правильным? Если М – правильное множество, но оно не должно быть элементом самого себя. Но тогда оно является элементом самого себя по определению М.

Легко видеть, что этот парадокс замыкается на себя точно так же как змея-абракадабра. Б.Рассел переложил его в популярную версию. Пусть имеется цирюльник, который может брить тех и только тех людей, которые не бреются сами. Может ли этот цирюльник брить самого себя? Если – да, но он не должен это делать. Если – нет, то его статус позволяет ему брить себя. В этом и заключается парадокс нашего языка, которым мы осмысляем, воспринимаем, видим этот Мир-Логос.

Мы все находимся в состоянии этого цирюльника. Мы воспринимаем других людей как посторонних, а затем мы обращаемся на себя и видим еще одного постороннего. А теперь заменим в этом парадоксе цирюльника на наблюдателя. Пусть имеется наблюдатель, который видит всех, кто не видит самого себя. Тогда он видит всех слепых. Но он не должен видеть самого себя. При этом он не может быть слепым, ибо тогда он вообще ничего не видел бы. Парадокс решается потрясающим образом. В мире, где все слепы, этот Великий Зрячий должен быть невидимкой.

А теперь допустим, что все слепые прозрели и стали такими, как мы. Тут-то и начинается древнейшая мистика зеркал. Мы смотрим в зеркало и видим самих себя. Это – змея, кусающая свой хвост. Но в зеркале мы видим не Я. Мы видим Оно, одно из многих существ, которые окружают нас повсюду. Великий Зрячий остался невидимкой. А перед нами предстает лишь ущербный образ души – осколок Духа. Наше зеркало лжет нам. ЛГУТ ВСЕ ЗЕРКАЛА! Они не показывают нам Я, они показывают нам постороннего. По утрам мы причесываем это Оно, бреем его или наносим макияж. Истинное Я не способно брить себя. Истинное Я не может себя видеть.

Кошка видит в зеркале лишь другую кошку. Именно поэтому кошка не способна даже осмыслить суицид. Человек способен брить себя. Человек способен и убить себя. Ему ведома его смертность. Таким образом, САМОСОЗНАНИЕ ЕСТЬ ОТЧУЖДЕНИЕ ОТ СОЗНАНИЯ. Оно есть отрицание Я. Смысл всех философских и религиозных учений, призывающих человека к опрощению, к атараксии, к дзен, заключается именно в этом: в отрицании отрицания. Если самосознание отрицает Сознание, то отрицание cамосознания возвращает нас к Сознанию.

Быть кошкой проще, чем быть человеком. Быть червем проще, чем быть кошкой. Быть камнем проще, чем быть червем. Двигаясь вниз по эволюционной лестнице, мы возвращаемся не к презренной материи, мы возвращаемся к Духу, мы возвращаемся к Я, от которого оторвались дальше всех живых тварей. Мы утратили связь с ним, которая позволяет птицам, рыбам и насекомым мигрировать по этому миру без всяких карт, компасов и навигаторов. Как неразумная пчела находит свой улей? Как бессмысленная лосось идет на нерест в место своего рождения? Нам это уже недоступно. Эволюционная лестница удаляет нас от Природы, т.е. от Духа (недаром слово «природа» стало эвфемизмом «бога», и то, что в научном словоупотреблении ныне называют «законами природы», мистики раньше называли «божьими законами»). Своим существованием мы отрицаем Природу-Духа.

Однако наше высокоразвитое самосознание хранит архаичную догадку о Великом Зрячем, о едином для всех Сознании – невидимке. В теоретико-множественной терминологии, все души являются элементами этого Духа, но сам Дух не является элементом самого себя. Местом его обитания считают Зазеркалье. В нашей видимой реальности зеркало оказывается самым наглядным примером границ нашего Языка-Логоса, внутри которого мы находимся, не имея возможности выйти из него, как из дома.

Где же находится это Зазеркалье? В потустороннем мире смерти? Мы не погрешим против истины, если позволим себе такую метафору: Зазеркалье находится за глобальным горизонтом Вселенной, позади сингулярности Большого взрыва. В понятиях современной физики Царство Небесное – Брахман – Дао есть физический вакуум в недостижимом для нас абсолютном покое вне времени и пространства. И Святой Дух в каждом из нас наблюдает за своим пространственно-временным творением.

Иногда мы лениво скользим взглядом по пейзажу вокруг себя, по груде камней и растений, и для нас это лишь причудливый узор из линий и цветов. Но вдруг замечаем (или нам кажется, что мы замечаем) чьи-то глаза в этом узоре и мгновенно узнаем в них живую душу. Почему в мире живых так важен взгляд? Одно живое существо (не обязательно – человек) смотрит на другое, и между ними устанавливается интимная связь, которая порою признается самими участниками этой сцены недопустимой. Вот почему иногда оказывается так важно взглянуть другому человеку в глаза! Вот почему иногда необходимо отвести от него взгляд. Ребенку говорят: «Прячься!» - и он закрывает глаза. Этот маленький будда, убежденный в иллюзорности мира, полагает, что если он не видит мир, то и мир не может видеть его. Со временем мы становимся реалистами. Но и спустя годы, отводя взгляд от чего-то ужасного, неприятного или постыдного, мы прячемся. Куда?

Мы чувствуем на интуитивном уровне: кто-то присутствует внутри нас, кто-то рассказывает нам наши сны и подсказывает гениальные идеи. Именно поэтому мы убеждены, что не можем умереть «до конца». Кто-то останется. И этот кто-то объединяет нас всех.

Это интуитивное ощущение все народы с древности выражают во Всевидящем Оке, символизирующем Всезнание, а значит – Всемогущество и Вездесущность. У древних египтян это Око - Глаз Гора, всевидящий разум. У индусов третий глаз Шивы (жемчужина в середине лба) представляет собой духовное сознание, трансцендентную мудрость. У буддистов третий глаз Будды, - это духовное состояние человека, который постиг присутствие в себе Атмана-Сознания. В иранской мифологии Добрый Пастырь Йима обладает солнечным глазом и секретом бессмертия. В шумерской мифологии глаз олицетворяет Владыку Мира Энки, хранителя Знания и Вечности. У американских индейцев глаз Великого Духа видит все. В христианстве Всевидящее Око вписано в треугольник — символ Троицы. В масонской символике этот треугольник принимает форму строительного циркуля или пирамиды (которая даже попала на американские денежные купюры).

Знаменитый китайский знак Инь-Ян является еще одним интуитивным выражением змеи-абракадабры. Инь (голова) и ян (хвост), замкнувшись в круге, символизируют диалектику Единого. Оно уже не есть Дао (Лао-цзы), но это Единое вышло именно таким дуалистическим образом из внеязыкового Дао, которое находится вне человеческого дуализма, по ту сторону инь и ян (добра и зла). В частности, это значит, что доктрина греха неведома Сознанию. И нам нет смысла оценивать Святой Дух как милосердный или жестокий. Род приходит, и род уходит. И нет в этом злого умысла.


Рис. Всевидящее Око

Итак, Сознание хранит в себе парадоксальность, порожденную змеей-самосознанием, обращенным на самого себя. Это Я видит все. Но не себя. Когда Я смотрит на себя, Оно оказывается одним из нас. И диалектика инь-ян становится прямым следствием этой абракадабры. У Всевидящего Ока миллиарды глаз, но лгут все зеркала.