Научное и религиозное мировоззрение - это две непересекающиеся плоскости, поскольку религия все оценивает с позиций нравственности, а в науке, как в природе отсутствует само понятие нравственности. Не может быть безнравственных открытий. Их практическое применение может быть безнравственным. Ученый может быть безнравственным. Тот же К.Лоренц, например, сотрудничал с нацистами, но от этого его открытия не стали хуже или лучше. Они могут быть только верными или ошибочными.



''Все материальные достижения цивилизации есть плод науки, оперирующей тщательно отобранными аксиомами, разумными гипотезами и тщательно проверяемыми и перепроверяемыми теориями. Достижения же религий имеют туманный морально-этический характер, который не является исключительной прерогативой религий. Религия и наука не пересекаются, потому что имеют в основе различные методологии. Основа религий - вера. Основа науки - сомнение. Кто сомневается - отпадает от религии. Кто верует - отпадает от науки''
((C) Артем).

В основе религиозной веры лежит страх перед будущим, боязнь взять на себя ответственность за развитие событий, переложить это бремя на кого-то всеведующего и всезнающего. Теория эволюции сняла главный довод верующих о невозможности самосотворения мира и нашла механизмы самоусложнения в природе. Религия постулирует наличие безусловного авторитета. Наука – относительность любого знания. Отсюда и различие методов познания: на абсолют человек повлиять не может при всём желании. Научное знание создаётся человеком для адекватного предсказания свойств реального мира.

С материалистической точки зрения религия есть зло, поскольку верующие равнодушны к сохранению материального мира. По их мнению, реальный мир – отражение абсолюта. Мол, имеется полная база данных, которая включает все варианты всех возможных миров. Но ведь наличие такой базы данных никто пока не показал. А если её нет? Если возникновение земной биосферы – единственный случай среди бесчисленных звёздных систем и бесчисленных вариантов схлопывающихся и вновь возникающих вселенных? Как тогда назвать наше равнодушие к сохранению разнообразия видов, методичному уничтожению природных ландшафтов и геологической памяти истории Земли?

Наука, с самого своего зарождения. последовательно, шаг за шагом, отвергает древние предрассудки, ставящие богом созданного и богом избранного человека в центр мира. Да, можно сказать (хотя это и не совсем верно), что биологическая эволюция человека завершилась, но на её смену приходит конкуренция, борьба, а следовательно и эволюция человечьих цивилизаций. Изменяются формы процесса, но суть остаётся: отбор наиболее жизнеспособных систем. Можно запрещать генетические эксперименты, громить кувалдами компьютеры, но история показывает - бесполезно, не остановить. Как не смогли прокариоты остановить появление многоклеточных, так и человеку придётся смириться с тем, что ему на смену придут другие формы жизни, более того разумнее не препятствовать этому, а приспособиться и вовремя найти свою экологическую нишу.

«Сверхценная» идея

Современная наука - это открытая система и оперирует она понятиями достоверно - недостоверно. В ней всё взаимосвязано. Именно поэтому, например новохронологам (это последователи учения Морозова о ''короткой истории''), чтобы создать свою историю, придётся уничтожить и все смежные области знаний. Чем они и пытаются заниматься. Критерий истинности любой науки - не её соответствие математике, а описание проверяемых на практике реальных свойств мира. Нет в науке абсолютных истин. Даже 2х2=4 верно лишь потому, что пока не было замечено случаев отклонения от этой формулы. В природе нет чисел: нельзя выделить, отделить ни один объект от других: каждый неразрывно связан со всеми остальными. Нет в природе и ''законов'' - есть только свойства материи. Числа и ''законы природы'' только в головах, но некоторые математики этого не понимают. В математике отсутствует и понятие времени как необратимости. Время как становление нового, необратимости процессов, появляется только в физике. Поэтому люди математического склада ума легко путают причину и следствие, впадают в мистику и религиозность. Это, кстати. наглядно видно из картин А.Т.Фоменко. Время, история алогичны и именно поэтому математики их не понимают и пытаются уничтожить.

Эра дилетантов в науке завершилась где-то к середине 19 века. По крайней мере за весь 20 век примера более-менее значительного открытия, сделанного непрофессионалом, не просматривается. Объем научных знаний вырос настолько, что и после 10-15 лет обучения человек не может освоить в полном объеме всю информация даже об очень узком разделе конкретной науки. Более того, достаточно пару лет не обновлять своих знаний о последних работах, чтобы безнадёжно отстать и перестать быть специалистом в своей области. Наука – это коллективное творчество, и основываться она может только на доверии к результатам, полученным другими исследователями и в выработке жёстких критериев проверки достоверности применяемых методов.

Вообще ‘’Сверхценная’’ идея - очень интересный феномен - его анализ может помочь разобраться и с тем, что такое религиозное сознание. Человек, которому пришла в голову ‘’сверхценная’’, или идея-фикс, начинает видеть мир через призму этой идеи. При этом все факты или доводы, этой идее не соответствующие просто не воспринимаются и не входят в сознание: фильтр пропускает только то, что этой идее не противоречит. Точно так же истинно верующий человек не испытывает сомнений в своей вере: он просто не воспринимает ничего, что лежит вне её рамок.

Такой человек искренне не понимает, как могут другие не соглашаться с такими ясными и очевидными (для этого человека) истинами. Отсюда возникает его уверенность в злонамеренности и нечестности своих оппонентов, в подозрениях о наличии среди них тайного заговора. От ‘’сверхценной’’ идеи избавить может разве что психолог, но никак не оппонент. Суть этого заболевания очень проста: наше познание строится на моделях реальности. Модель – это упрощённая схема, она должна быть логична и непротиворечива, но именно поэтому идеальная схема не может объяснить развитие – развитие, эволюция – это появление нового, того, что нарушает старую логику, это качественный скачёк. Вот это-то противоречие и сводит математиков с ума. Обычный анемниз этого заболевания: математик обижается на такую нехорошую реальность и начинает переустраивать её под свою совершенную и красивую схему. Самый типичный пример – академик Фоменко: сейчас целая команда его последователей занимается тем, что укорачивает историю, подгоняя её под совершенную модель своего гуру. Коммунисты, кстати, демонстрировали другой характерный пример попытки подогнать реальность под идеал. Собственно верующий и отличается от неверующего тем, что идеальную модель ставит выше реальности.

Пожалуй самое характерное проявление, позволяющее идентифицировать носителя ‘’сверхценной’’ идеи состоит в том, что такой человек в споре возражает не доводам оппонентам, а дебатирует со своим собственным представлением этих доводов, которые уже прошли у него через призму ‘’сверхценной’’ идеи и поэтому искажены, а часто прямо противоположны по смыслу тому, что было высказано его собеседником. Отсюда и избирательность цитирования: иногда просто диву даешься, как человек, прочтя текст, в котором ясно и аргументировано доказываются определённые положения, умудряется вырывать цитаты, звучащие вне контекста прямо противоположно основным утверждениям автора цитируемого текста.

‘’Сверхценная’’ идея - штука весьма заразная для некритически мыслящих людей. Под людьми, способными мыслить критически (на Западе их называют скептиками), следует понимать не гиперкритицистов-агностиков, критикующих все подряд чужие идеи, а людей, способные критически относиться к своим собственным мыслям.

Часто повторяют фразу Нильса Бора о безумной идеи. Только вот Бор имел в виду безумство именно идеи, а не её носителя. В каждой науке идей таких мало – одна, две за столетие, и высказать её может только человек, увидевший, как нужно изменить существующую парадигму, чтобы уложить в неё новые знания. Сделать это может только рациональный человек, владеющий и новыми знаниями, и понимающий суть старой системы знаний. Другие трезвые рационалисты, оперирующими понятиями в рамках старой парадигмы, сразу принять изменения естественно не могут, в отличие от ''сумасшедших'', которых отличает именно свобода от признания каких бы то ни было рамок. И вот эти-то ''сумасшедшие'', вдохновлённые необычностью новой идеи начинают плодить уже свои идеи, вполне рациональные в рамках их безрамочного восприятия мира, и отличающиеся от идеи гения тем, что противоречат не только старой парадигме, но и реальным фактам. Вот это-то творчество и есть главная опасность для гениальных идей, теряемых из виду под грудой мусора. В последнее время таких, играющих в бисер повзрослевших вундеркиндов появилось у нас неимоверное количество: в малых дозах эти сохранившие детскую непосредственность пассионарии прелестны, но только до тех пор, пока подобные люди не оказываются у пульта ядерной электростанции, штурвала трансатлантического лайнера, или не начинают руководить политическими движениями. Сочетание детской игры и старческого окостенения и поджигает запал взрывающий старую систему, только вот после взрыва остаются одни бесформенные обломки и возрождение может наступить после долгих пыльных тёмных веков. Лобачевский изменил одну теорему в геометрии Евклида – эпигоны изобретают виртуалистику, вообще отбрасывая все теоремы. Чижевский накапливает массу данных и наблюдений о влиянии космических факторов внешней среды на исторический процесс – шарлатаны новоастрологи и хрононумерологи изобретают многовариантную историю...

Бессмысленно спорить с демагогами. Демагог спорит не для того, чтобы найти истину, а для того, чтобы победить в споре. В результате он неизбежно подберёт аргумент, который в данный момент нельзя проверить, и будет считать себя победителем в споре. Но главное дело в том, что НХ – это не научная проблема, а моральная, или, если слово ’мораль’ режет слух, лучше сказать – ‘проблема научной этики’: собственно наука в современном понимании возникла в тот момент, когда стало понятно, что один человек за свою жизнь не сможет освоить и повторить эксперименты даже в одной очень узкой области знаний, что мог ремесленник или алхимик: надо было как-то договариваться, чтобы была преемственность знания, доверие к полученным другими результатам. Знание должно быть полностью открытым, методики подробно описаны так, чтобы другие могли воспроизвести их с теми же результатами. Поэтому там, где начинается ‘политика’ – то есть проявляются личностные или общественные интересы, там наука кончается. Научное знание основано на полном доверии – без этого оно невозможно. А Фоменко бьёт именно в эту точку – пытается разрушить основу, подорвать доверие общества к науке, тем самым её ликвидировав. Хотя, собственно, доверие – основа не только науки, но и основа существования любого сообщества, и феномен распространения у нас НХ - это симптом болезни общества, а бороться с симптомами – значит загонять болезнь внутрь, что приведёт только к тому, что кризис наступит неожиданно и будет более разрушительным…


Источник:
"Кредо" атеиста