Инсайт через воспоминание – это прорыв к прошлому опыту, в котором «Я» внезапно постигает, что оно само только сновидение, за которым - более глубокий и разумный мир души.

Как только фильтры жестких убеждений о законченности знаний о себе теряют свою власть, внимание позволяет открыться опыту настолько же знакомому, близкому, ценному, насколько и новому, неизвестному. Прошлое внезапно приоткрывает более глубокий слой переживаний, так будто переключая от схематичных привычек к восприятию всегда ранее забываемого, но существующего параллельно, более совершенного сознания.

Удобно думать о бессознательном, как об обслуживающем «я». «Эго», всегда стремящемуся к превосходству, сложно поверить в то, что оно лишь скромное сновидение души, внешнее и поверхностное проявление внутреннего космоса, но не вершина личности.
Факты из личной истории, вымыслы о себе, эмоции и точки зрения, вспоминаемые образы и чувства, обязательства и предпочтения прошлого…- источником личности является только некий способ вспоминать себя. Косность стереотипов «эго» складывается из неосознаваемых фиксаций на «особых» вспоминаемых событиях, фиксаций на «единственно возможной точке зрения», на эмоциональных акцентах, на убеждениях, возникших когда-то почти случайно.

Трагично было бы однажды осознать самого себя привычкой, зафиксированной посредством памяти, только лишь привычкой, запрограммированной в системе верований о прошлых событиях «Я», о его победах и падениях.

«Эго», к сожалению, не может компенсировать свою одномерность через превосходство над другими или самим собой в живом движении настоящего, такое превосходство возможно только в состоянии застывания, локальной смерти, отождествления с идеальным выгодным «Я - образом». И нищета, и превосходство «эго»– только способ вспоминать себя поверхностно, неполноценно, в тоже время, стараясь возместить ущерб на ролевом уровне.

Память может быть источником с «живой» и «мертвой» водой. «Мертвой» эту воду делает способ склеивать свою личную историю на основе досадных унизительных заноз и статусных победных взлетов, «живой» - вспоминание через правополушарные инсайты, умение, погружаясь в прошлое, почувствовать, увидеть, наслаждаться больше, чем позволяли ресурсы на момент тех событий.
Забывание приходит не только со временем, забывание происходит уже в настоящем, скорее, чем сознание успевает запечатлеть часть происходящего. В силу того, что многое из психических переживаний по своей ценности, скатываются вниз по иерархии приоритетов, таким образом, эмоциональный опыт остается на периферии восприятия, на периферию отправляется сама подлинность «Я», уступая место ситуативным стремлениям, выгодам, рационализации.

Что значит осознать себя? От части это – вспоминание себя сию минуту, когда внезапно в сознание прорывается глубинный опыт настоящего, эмоциональный или телесный, когда внимание вдруг схватывает незнакомые, не замечаемые прежде чувства, внутренние улыбки и душевную грусть, красоту внешнего мира, наслаждение ароматами, эмоциональными оттенками, богатством каждого мгновения опыта. С другой стороны, осознать себя – это значит восстановить из прошлого то, что на момент самих событий не могло быть осознанно, в силу незрелости ценностей, «ненужности» эмоционального и духовного опыта личности.

Детский опыт может быть невероятно интенсивным, насыщенным эмоциями, но счастье этого периода не осознается на момент переживаний и не запоминается, потому что еще не ценится ребенком. Взрослый может вспомнить открытость, легкость, волшебство, солнечность, удовольствие этого периода, если поверит, что в его прошлом есть намного больше, чем он может представить себе рационально, чем было уже пережито и принято как должное, больше, чем уже когда-то стало частью его мира.

Привычнее думать о том, как прошлое создает ограничения, задавая фатальные программы для настоящего и будущего, о том, как цепь прошлых событий, достижений и потерь определяет сегодняшний мир «эго». Но на самом деле, сама память – это опыт, проживаемый сейчас, в настоящем, и сегодняшние ценности, духовная готовность могут актуализировать новое прошлое, то, что прежде было недоступно.

Новизна и ценность таких воспоминаний может быть связана с особой эмоциональной окраской и интенсивностью, энергетикой прошлых событий, которая забывалась раньше. Зеркало сознания будто включает в поле зрения теневые и счастливые переживания, насыщенные необычно глубокими чувствами, экстрасенсорной обостренностью восприятия, чистотой, яркостью эмоций. Проблема «Я» в том и состоит, что оно слишком «ЭГОистично», слишком зафиксировано на самом себе, отождествляется с самим собой, и потому никак не может осознать настоящего богатства, присутствующего каждый момент чуть глубже за видимой ролевой и рациональной игрой личности.

Честные воспоминания – другая реальность духа

Прошлое не линейно, и то, что кажется последовательным ростом и развитием самого себя – очень иллюзорно, это один из тех стереотипов, которые обеспечивают сонный комфорт, уверенность, что сегодня «я» непременно лучше, разумнее, взрослее, чем в более молодом периоде.

Может случиться так, что прошлое приоткроет странное воспоминание, эмоциональное, свежее, пронзительное: возможно – это будет опыт детства или юности, настолько внезапный, глубокий, счастливый, что перевернет ваши сложившиеся представления о самом себе.
Отлично запоминается все, что формирует стереотип личности. Удивительно, что люди не осознают, что допускают в воспоминания о себе только то, что позволяет поддержать иллюзию однозначности. Зачем внимание памяти фокусируется на внешних событиях, связанных с формированием статуса, зачем сознание затвердевает в когда-то услышанных и сказанных словах, почему так выгодно свести все богатство души к единому знаменателю хорошей или плохой самооценки. Зачем судить себя самого, сравнивая и подгоняя прошлое под шаблоны выгодных на сегодняшний день убеждений.

Кажется, что за иллюзией рациональной достоверности, рациональной последовательности, целесообразности личного развития скрывается глубокий страх не соответствовать шаблону, выйти за пределы затвердевшего «эго». Можно предположить, что этот страх – не просто опасение утратить контроль над собственной целостностью, но отражение социального страха потерять иллюзию равновесия, идеализированной простоты, однозначности, понятности роли каждого в системе отношений.

Правополушарные воспоминания не разрушают «историю становления «эго»», они не могут в тоже время стать ее частью, потому что отражают иную глубину реальности, не поддаются рационализации, не по зубам рассудку, поэтому эти воспоминания приходят параллельно, поражая сознание честностью и силой.

Эти воспоминания – как раз те воспоминания души, которые в меньшей степени привязаны к многотрудным перипетиям побед и поражений, фатально фиксирующих «эго» в личностном стереотипе. Правополушарные воспоминания отражают скорее совершенно беспричинную любовь, ничем необоснованную радость, абсолютное ликование, чистое глубокое наслаждение самой жизнью вне конкретных событий, вне наказаний и вознаграждений, запрограммированных судьбой.

Правополушарные воспоминания не причесаны, правдивы: они безразличны там, где рассудок негодует; они сочны, великолепны, когда рассудок равнодушен, не видит и не помнит причины для ликования.

Такая память отличается особым способом воспринимать личное прошлое сквозь ожидание новизны, через предвосхищение открытия, без уверенности, без заданного отношения, воспринимать личное прошлое, стараясь хотя бы ненадолго перестать оценивать и сортировать события рационально, и уловить аромат другой памяти, в большей степени детализированной, эмоциональной свободной. Такая память может позволить вспомнить все вытесненное взрослой рационализацией: экстрасенсорное восприятие; мимолетно осознаваемую, и проживаемую параллельно реальность души; реальность духа, интенсивную, стремительную, живую, спонтанную, свободную от оценок, стереотипов и мучительных снов «эго».

Освобождаясь от заклятья «песочного человека»

В одном из фантастических новелл Бредбери «Песочный человек», мальчик Роби Моррисон – главный персонаж, случайно встретил, инопланетянина, фантастическое и совершенно бесформенное невидимое существо.

Мальчик назвал это существо «песочным человеком», и тем самым моментально отнял у него свободу, наделив формой, значением то, что раньше являлось абсолютно многозначным, многовариантным и, потому, волшебным.

Мальчик превратил свободного бесформенного невидимку в «Песочного Человека» только силой слов, вернее, силой их значения, силой идентификации.

«Сотни лет путешествую я по разным мирам, но впервые попал в такую ловушку! – из глаз «песочного человека» брызнули слезы. - И теперь, свидетельствуют боги, ты дал мне название, поймал меня, запер меня в клетку своей мысли …»

В один момент, Роби обретает свободу, называя невидимку своим именем, отдавая ему свои роли. Сам же мальчик, обретая свободу, отправляется путешествовать в бесконечные миры, недоступные человеческой форме.

Каждый из нас, к сожалению, обречен так или иначе повторить судьбу песочного человека, который теряет свободу духа и возможность путешествовать в любых мирах, быть кем угодно, как только идентифицирует себя с личностными стереотипами и ролевыми ожиданиями близких или чужих людей.

Каждое слепое отождествление самого себя с поверхностными рассудочными моделями обедняет, отнимая целый космос. Как только имя начинает значить больше, чем тот, кому оно принадлежит, такое имя становится вампиром, жестоко вытягивающим индивидуальность и творческую жизненность из человека, из его души, забывшей собственную глубину, ставшей марионеткой во власти чужих требований, капризов, суждений.

Используя метод проницать глубину своей души сквозь каждый вспоминаемый стереотип прошлого, можно восстановить тот чувственный опыт, который был не осознаваем на момент своей актуальности, который был совершенно стерт со временем. Проникновение сквозь ролевые стереотипы прошлого позволит высвободить целый поток жизненности.

Имя могло быть иным, и иными могли быть условия для развития ролевых стереотипов, иной могла быть сама личная история, внешний облик, но что-то осталось бы неизменным, аромат, сила индивидуальности, ее глубинное качество.

Воспоминания могут быть источником с «мертвой», «цементирующей» в личностном стереотипе, водой или «живым» открытым ресурсом для множества перевоплощений, для проникновения к собственному духу, для осознания невероятного по интенсивности, эластичности энергетического поля собственной реальности. И первое ощущение, которое последует за этим проникновением – расширение границ, осознание нелепости привычной повседневной борьбы за значимость, в то время, когда внутренний мир уже и на много превосходит собственно рассудок, превосходит узкое прозаическое представление о себе самом.

Внутренний космос - чуть глубже «цементирующих» ярлыков значимости, хотя сами эти ролевые ярлыки не требуется разрушать, надо всего лишь осознать их театр, игру. Нужно всего лишь осознать их поверхностность, чтобы увидеть за волной, высокой или не очень, океаническую глубину и интенсивность.

Каждый ярлык, словно бессознательный корсет, сковывает ресурсы. Как могло случиться так, что сами инструменты постижения, моделирования реальности, стали ее цементирующим заклятьем. Как слова, обозначения, используемые для того, чтобы лучше понимать и фиксировать все многообразие мира, свели внутренний мир к узкому кругу ярлыков-вампиров.

Представьте, что происходит с человеком, который отождествил себя с каким-либо статусом или «заслуженной» ролью. - Это совершенно безнадежно: сможет ли хоть кто-то не выходить за рамки условностей дольше, чем пару дней? Удержаться в них удастся, только обманывая себя. К примеру, считать себя профессионалом, или гордиться каким-нибудь званием можно только до тех пор, пока слепо вытесняешь все то, что может опровергнуть самомнение, в то время как динамичная река новых смыслов неизбежно будет смывать слой за слоем всю эту значимость и обнажать беззащитное «эго».

Поверхностность, смехотворность ролевых пьедесталов, навязанных извне, осознается легко. Сопротивляется им каждый подросток. Сложнее с внутренним идеализмом, с внутренними требованиями, неосознаваемым слиянием с шаблонами, с полезной рациональной шелухой взамен на подлинность.

На вопрос «кто я?», сознание освещает - как правило, только то, что выгодно, понятно, функционально, но что остается делать не до конца осмысленным глубинным компонентам души.

В современном мире сердце не приоритетно; глубокие сильные чувства – никому не нужны; истинное творчество, не основанное на потребности в превосходстве, – не имеет никакого шанса на внимание в мире «эгоистических» монстров. Целенаправленно, воинственно, жестоко «эго» стремится к воплощению своих иллюзорных вершин, не замечая, как разрушается сама жизнь. «Эго» как наивный варвар набрасывается на блестящие атрибуты счастья, все больше отдаляясь от возможности прикоснуться к настоящему сокровищу, к настоящей мудрости, наслаждению, которые располагаются всего лишь на малый шаг за пределами собственной полезности, значимости, ролевых выгод.

«Наивный варвар» не знает, что уничтожает, не понимает, что действительно ценно. Как ребенок, агрессивный, жадный, эгоцентричный он пытается поработить мир, больший себя самого, мир в значительной мере старший и разумный, чтобы получить только суррогат, запрограммированное удовольствие, механистический успех. «Эго» не может понять, что является только частью, что его агрессивная стремление самоутвердиться, доказать свое право на жизнь - результат ошибки, застревания в двухмерной плоскости, в двухмерной исключительности, в двухмерном одиночестве.

Ловушка прошлого в том, что оно, на самом, деле является сновидением из небольшого числа сюжетов, которые как раз и стабилизируют личность в стереотипе ее социальных выгод, создавая тот же эффект гипноза, цементирования внутреннего космоса в однообразных ролевых моделях, что и в случае с «Песочным Человеком». Такой способ вспоминать, поверхностно закрепляя себя в приемлемых, удобных или ненавистных ярлыках, приводит к тому, что личность может окончательно застрять в шаблонах, потеряв всякую способность к спонтанности, к самосознанию, к свободе выходить за пределы прошлых представлений.

Легко увидеть, как быстро устаревают прошлые роли и значения имен и слов. Ключ к свободе - смелость оставаться неизвестным для себя самого и для других людей, спонтанность, внутренняя открытость для вспышек осознания. Не стоит копаться в памяти в поисках уродливого несовпадения с собственными идеальными шаблонами, не нужно и утверждаться в «хороших» оценках, лучше всего позволить душе самой вспоминать, удивлять, обжигать сознание красотой.

Просветление – это момент, когда устаревшие значения Я-образов, эмоций и слов осыпаются, как прошлогодние листья. Нет, и не может быть никаких достижений «эго», кроме максимальной жизненности, интенсивности, остроты осознавания в настоящем.

© Ольга Лозовая
2006 г