Как-то раз Хакуин крепко задумался о своих истинных желаниях. Разумеется, не сам, а с подачи своего мудрого Учителя. Тот так и сказал:

— Хакуин! К ноге! Сядь. А ну-ка, брат, скажи мне быстро, как на духу, какие есть у тебя истинные желания?

Хакуин аж вспотел от неожиданности и испуга. Поди, догадайся, чего это Учителю взбрело в голову такое? А вдруг проверяет на что-то нехорошее? На всякий случай ответил нейтрально:

— Не знаю, о Мудрейший.

— Так пойди и узнай! — грозно посоветовал Бодхидхарма, — И без ответа не возвращайся. От стола тебе тоже отказываю временно. Думай, давай!

Вот и сидел Хакуин в своей палатке и думал, скрипя извилинами, уже восемь дней подряд. Но пока что-то ничего толкового не придумывалось. А вот жрать хотелось.

— Не, ну не жрачка же мое истинное желание, — размышлял Хакуин, — Это как-то банально. Жрать все хотят. Обычное дело. Надо чтоб что-то такое эдакое, посерьезнее жратвы было.

Он даже список своих желаний попытался написать. Вычитал где-то в Интернете, что это помогает. Оказалось — фигня полная! В список попала всякая мелочная ерунда. И чем больше Хакуин записывал, тем сильнее это понимал.

— Только не мопед опять! — со злостью отметал всякие подобные глупости Хакуин.

Прошло еще восемь дней. Хакуин совсем зарос шерстью, похудел и помрачнел. Под глазами темные круги нарисовались. Наконец, надоело ему все это.
Пришел снова в пещеру учителя злой и насупленный.

— Ну что, нашел свои истинные желания? — спросил Бодхидхарма.

— Нет, — уныло покачал головой Хакуин, — Нету у меня никаких истинных желаний. Я теперь вообще не знаю, чего хочу.

— Вот чудак человек! — воскликнул Бодхидхарма, — Чего тебе прямо сейчас не хватает-то?

— Радости не хватает, — буркнул Хакуин.

— Дык ёлы-палы! Вот же твое истинное желание!

Тут у Хакуина словно холодной водой окатило. А ведь точно! Радости не было уже давным-давно. Вообще никакой!!! Ни большой, ни маленькой, ни даже самой-пресамой мелкой какой-нибудь. Будто дементоры все пожрали на корню.

На глаза тут же навернулись слезы.

— Дык, че делать-то теперь? — утирая сопли, спросил ученик.

— Искать, разумеется! — воскликнул Учитель, — Вот что тебя сейчас быстро обрадует?

— Н-н-е знаааю… — протянул Хакуин жалостливо.

— Зато я знаю! А ну садись живо за стол!

Бодхидхарма набросал на новую скатерть тарелок и ложек, и еще дюжину вкусно пахнущих кастрюлек, нарезал свежего, безумно ароматного хлебушка, покрошил салатика в тазик и выкатил полведра жареной картохи со сливочным маслом.

— Ешь! — приказал он Хакуину.

Тот не посмел ослушаться! В один присест все смел со стола и еще добавки попросил. Потом выполз, изрядно отяжелевший, но весьма довольный. На лице сама собой нарисовалась улыбка от уха до уха, выражая настоящую и полновесную радость.

— Спасибо, Учитель! Дык, эта… Что ли жрачка и есть мое истинное желание?

— Дурак ты, Хакуин. Истина во всем, что тебя по-настоящему радует. Сейчас это была еда, в другой раз еще что-то. Все просто! А теперь вали в лавку за картохой.

Хакуин ухватил пару авосек и почапал в магазин. А погодка стояла знатная: солнышко грело по-весеннему, на небе чисто и прозрачно, ветерок теплый приятно так обдувает бритую башку. Повсюду распевают птицы, на деревьях почки проклюнулись. Лафа! И тут Хакуин вдруг понял, что ему радостно просто топать по дороге и наблюдать всю эту красотень.

— Вот же ж она — радость Жизни! — воскликнул он счастливо и припустил бегом, да в припрыжку.
Бодхидхарма только добродушно улыбнулся в бородищу и принялся писать картину акварелью. А вот захотелось че-та вдруг.


Источник:
kventor.livejournal.com