Возьмем какое-нибудь произведение искусства и рассмотрим, как оно функционирует. Думаю, никто не будет отрицать, что основной задачей подобного произведения будет являться воздействие (влияние) на зрителя (читателя, слушателя и т.д.). Попробуем это влияние рассмотреть подробнее и под разными ракурсами для чего прибегнем к старому как мир способу - классификации.

Итак, влияние можно разделить на два подвида:

1) Влияние произведения искусства на человека, обусловленное особенностями строения человека, как представителя определенного вида. Т.е. чисто физиологическое, а следовательно не требующее каких-либо специальных знаний и более или менее схожее для всех представителей человечества и не зависящее при прочих равных условиях от образования, воспитания и от других факторов не связанных напрямую с физиологией.

Что же это за влияние? Вполне может быть, что определенные пропорции, определенные сочетания цветов, определенные комбинации звуков и т.п. оказывают при прочих равных условиях более менее схожий эффект на разных людей независимо от их образования и воспитания.

Например, известно, что инфразвук вызывает у людей чувство обеспокоенности и страха. Думаю, не будет откровением, что и в других областях искусства существуют подобные закономерности, и многие из них были найдены эмпирически и в настоящее время широко применяются.

2) Влияние произведения искусства на человека, обусловленное образованием и воспитанием человека. Итак, какой-либо предмет искусства создан для того, чтобы наводить на определенные мысли, вызывать определенные ассоциации, например, пародировать что-либо и т.д. Независимо от цели создания подобного произведения искусства, подразумевается необходимость некоторых познаний в определенной области для того, чтобы суметь полноценно его оценить.

Понятно, что в произведении искусства два приведенных выше различных способа влияния смешиваются в той или иной пропорции. Остановимся сначала на влиянии напрямую связанным с физиологией человека. Это влияние взывает к инстинктам человека, а, следовательно, эмоции, вызываемые им должны быть, по моему мнению, довольно сильны, но вместе с тем относительно просты. Когда же в действие вступает второе влияние, завязанное в первую очередь на ту культурную среду, в которой живет человек, на его образование, образ жизни и тому подобное, то картина воздействия произведения искусства чрезвычайно усложняется.

Но вместе с тем, есть основания утверждать, что люди из одной культурной среды будут воспринимать, при прочих равных условиях естественно, одно и тоже произведение искусства характерное для данной культурной среды приблизительно одинаково, в то время как люди к данной культурной среде не относящиеся могут просто не понять его смысла, поскольку не обладают набором необходимых знаний и вследствие этого не могут проследовать по ассоциативной цепочке, собственно и делающей этот предмет произведением искусства в глазах тех, кто этими необходимыми знаниями обладает.

Но с другой стороны даже не обладая необходимыми познаниями можно оценить ту часть произведения искусства, которая завязана на физиологию и чем выше доля именно этого влияния в произведении искусства, тем оно универсальнее, но вместе с тем, увы, и упрощеннее, в силу того, что подобное восприятие взывает к врожденным инстинктам, а не к разуму. Чем выше в произведении искусства доля второго способа влияния, и чем более специфические знания требуются для его восприятия, тем оно элитарнее, т.е. тем меньшая группа людей сможет оценить его по достоинству.

Идем дальше. Рассмотрим теперь влияние произведения искусства на потребителя под несколько иным углом. А именно с точки зрения новизны. Давайте для примера рассмотрим два различных произведения искусства. Одно из них пусть будет из той области, которая зовется "попсой", другое из так называемой "классики". Итак:

1) Что характерно для "попсы"? Произведение, относящееся к "попсе", как правило, просто по своему устройству и базируется на широко распространенных простых приемах, которые гарантируют, в основном, быстрый и сильный по своему воздействию результат. Недостатком же воздействия "попсового" произведения является то, что из-за того, что приемы, применяемые в нем, просты и широко распространены, оно очень быстро приедается.

Более того, для людей, которые способны относительно быстро улавливать и усваивать тенденции в каком-либо произведении очень скоро приедается и теряет новизну и остроту ощущений не только само это произведение, но и все произведения подобного спектра. Все они (произведения подобного рода) становятся похожими одно на другое, предсказуемыми, а потому неинтересными. После чего потребитель уже не в состоянии получать желаемые эмоции от подобных произведений и вынужден переходить на более сложные (элитарные).

Подобный процесс очень похож на развитие толерантности у наркоманов, которые постепенно вынуждены повышать дозу и переходить на все более крепкие наркотики. Понятно, что процесс образования связанный с определенным направлением в искусстве собственно и означает ознакомление со множеством произведений, а также выработкой навыка распознавать определенные тенденции в произведении, что в свою очередь резко снижает удовольствие от слабых (т.е. примитивных, заштампованных и т.д.) произведений.

Вот уж воистину - "во многих знания многия печали". Вместе с тем следует понимать, что как далеко не каждый употребляющий алкоголь становится алкоголиком, так далеко не каждый начинает терять удовольствие после ознакомления с определенным числом произведений несколько похожих друг на друга.

У каждого есть свой порог способности улавливать "схожесть" (заштампованность) произведений, выше которого произведения воспринимаются как достаточно различные и потому представляющие интерес, несмотря на некоторое сходство. Никто ведь не утверждает, что тот, кто видел одну статую, может считать, что видел их все.

2) Для произведения относящегося к "классическим" характерна сложность его устройства (техническая, идеологическая, информационная и т.д.), которая может быть не видна, тому, у кого нет выработанного специфического вкуса или образования. Поэтому человек, не обладающий специфическими познаниями, может упустить ту новизну, которая присутствует в классическом произведении, что резко снижает силу воздействия подобного произведения на него.

Поэтому людям неподготовленным, произведения, относящиеся к "классическим" могут казаться слабыми по эмоциональному воздействию, а то и просто скучными.

В целом следует отметить, что в силу упомянутых выше особенностей для "попсы" в целом характерна быстрая раскрутка и достижение популярности в широких массах со столь же быстро следующим забвением. "Классика" же в этом смысле гораздо более инерционна и менее распространена, поскольку для восприятия требует зачастую опыта и специфических познаний, зато гораздо более долговечна.





Вопрос: Можно провести эксперимент: ежедневное прослушивание непопсы - 40-й симфонии Моцарта или Диззи Гиллеспи, не суть важно. В течении хотя бы трёх недель. И каждый день в прослушиваемом произведении будут открываться новые и новые грани?...

Пресытившись и разочаровавшись в "Централе", можно вот так взять и перейти к какому-нибудь кул-джазу?

Ответ:

Более того, для людей, которые способны относительно быстро улавливать и усваивать тенденции в каком-либо произведении очень скоро приедается и теряет новизну и остроту ощущений...

С другой стороны

Для произведения относящегося к "классическим" характерна сложность его устройства (техническая, идеологическая, информационная и т.д.), которая может быть не видна, тому, у кого нет выработанного специфического вкуса или образования. Поэтому человек, не обладающий специфическими познаниями, может упустить ту новизну, которая присутствует в классическом произведении, что резко снижает силу воздействия подобного произведения на него. Поэтому людям неподготовленным, произведения, относящиеся к "классическим" могут казаться слабыми по эмоциональному воздействию, а то и просто скучными.

С третьей стороны

Вместе с тем следует понимать, что как далеко не каждый употребляющий алкоголь становится алкоголиком, так далеко не каждый начинает терять удовольствие после ознакомления с определенным числом произведений несколько похожих друг на друга. У каждого есть свой порог способности улавливать "схожесть" (заштампованность) произведений, выше которого произведения воспринимаются как достаточно различные и потому представляющие интерес, несмотря на некоторое сходство. Никто ведь не утверждает, что тот, кто видел одну статую, может считать, что видел их все.

Теперь поясняю. В рассматриваемой Вами ситуации если человек до этого никогда не интересовался классической музыкой то с большой долей вероятности он останется в начале к ней равнодушен, потому что не имея достаточной подготовки не сможет оценить ее сложность и новизну.

Дальнейшее проигрывание одной и той же мелодии десятки дней подряд вряд ли откроет ему новые грани т.к. это произведение его просто достанет как и Вас, как и любого другого человека и в полном соответствии с моей "теорией". Скорость надоедания зависит от

способности относительно быстро улавливать и усваивать тенденции в каком-либо произведении

Но поскольку человек неподготовлен. То он сможет уловить только самые примитивные особенности и тенденции лежащие так сказать на поверхности, поэтому с каждым разом это классическое музыкальное произведение будет доставать его все сильней.

Впрочем я думаю Вы и сами могли при желании прийти к тем же выводам. Всего то и нужно было, что немножко почитать мой первый пост. Впрочем может быть я недостаточно ясно описал в нем, что я имею в виду.

Пресытившись и разочаровавшись в "Централе", можно вот так взять и перейти к какому-нибудь кул-джазу?

Возможно я ошибаюсь, но смею предположить, что Вы вероятно пресытились слышанными в дестве песенками "В траве сидел кузнечик" или " Тра-та-та мы везем с собой кота" или "Далеко пасется КО..." и перешли на более сложную тематику. Правда я не знаю перешли ли Вы "вот так" или "вот эдак", потому, что эти термины мне не совсем понятны.

С другой стороны не уверен, что человек обязательно перейдет с "Централа" к кул-джазу или Моцарту ( хотя такие случаи мне и известны в отличие от обратных). Вполне может быть, что от "Централа" он перейдет к "Гоп-стоп", а от "Гоп-стоп" там уже и до "Вальс Бостон" недалеко и т.д., но вполне может и на блатной тематике остановиться т.к.
еще раз

Вместе с тем следует понимать, что как далеко не каждый употребляющий алкоголь становится алкоголиком, так далеко не каждый начинает терять удовольствие после ознакомления с определенным числом произведений несколько похожих друг на друга. У каждого есть свой порог способности улавливать "схожесть" (заштампованность) произведений, выше которого произведения воспринимаются как достаточно различные и потому представляющие интерес, несмотря на некоторое сходство.

Еще одна аналогия. Если человек хочет научиться прыгать с вышки в воду, то он в начале как правило учится плавать, затем нырять, затем прыгать с небольшой высоты постепенно ее увеличивая, а не сигает сразу с десятиметровой вышки т.к. в таком случае он может отбить себе не только желание прыгать в воду , но и другие важные органы



Самый примитивный пример.

Плакат с надписью. " А ты проверился на СПИД!" рядом с ним пара колонок излучающих мощный инфразвук. Так вот. Все люди будут испытывать перед этим плакатом беспокойство или даже страх, это обусловлено физиологией. Но у тех, кто умеет читать и знает, что такое СПИД беспокойство будет с очень высокой вероятностью направлено на мысли о возможном заражении СПИДом и т.д.

Люди же, которые читать не умеют, будут либо испытывать беспричинное с их точки зрения беспокойство, либо придумают для него какое-то объяснение никак не связанное с написанным на плакате. Имеем две составляющих, одна универсальна в силу своей направленности на физиологию. Другая нет, так как для ее восприятия требует специфических познаний:

1) умения читать,

2) знания, что такое СПИД.

Выводы, чем больше в произведении искусства составляющих первого рода, тем более универсальным оно является. Чем больше второго, тем более элитарным.



Вопрос: А зачем все это нужно? Это ведь - "Звуки умертвив, Музыку я разъял, как труп." или попытки "алгеброй гармонию поверить"

Ответ: Небольшой отрывок из романа Станислава Лема "Глас господа"

Девятнадцать лет назад я вместе с молодым антропологом Максом Торнопом
(трагически погибшим в автомобильной аварии) опубликовал работу, в которой
доказал, что существует предел сложности для всех конечных автоматов,
подчиненных гедонистически ориентированной программе (к ним относятся, в
частности, все животные вместе с человеком). Эта программа основана на
наказаниях и поощрениях, которые воспринимаются как страдание и
наслаждение.

Мои расчеты показывают, что, если количество элементов регулирующего
центра (мозга) превышает четыре миллиарда, в совокупности таких автоматов
проявляется тяготение к крайним полюсам программы. При этом верх может
взять один из предельных вариантов, а выражаясь более обыденным языком -
садизм либо мазохизм; следовательно, их возникновение в процессе
антропогенеза было неизбежно. Эволюция "согласилась" на такое решение,
поскольку она оперирует статистическими величинами: для нее важно
сохранение вида, а не дефектные состояния, недуги, страдания отдельных
особей. Как конструктор, она выбирает приспособление к обстоятельствам, а
не достижение совершенства.

Мне удалось доказать, что в любой человеческой популяции при условии
полной панмиксии [свободное скрещивание] не более чем у 10 процентов
особей будет наблюдаться достаточно уравновешенное гедонистически
регулируемое поведение, а остальные будут отклоняться от нормы. Хоть я уже
и тогда считался одним из лучших математиков в мире, влияние этой работы
на антропологов, этнологов, биологов и философов оказалось равным нулю. Я
долго не мог этого понять. Моя работа была не гипотезой, а формальным,
следовательно, неопровержимым доказательством того, что некоторые свойства
человека, над которыми веками ломали головы легионы мыслителей, -
результат чистейшей статистической флуктуации, обойти которую при
конструировании автоматов или организмов невозможно.

Позже, использовав превосходные материалы, собранные Торнопом, я
распространил свое доказательство на процесс возникновения групповых
этических норм. Однако и эту работу полностью игнорировали. Годы спустя,
после бесчисленных дискуссий с гуманитариями, я понял: они не признали
моего открытия потому, что оно их не устраивало. Стиль мышления, который я
представлял, считался у них чем-то вроде безвкусицы, потому что не
оставлял места для риторических препирательств.

Это было бестактно с моей стороны - делать выводы о природе человека с
помощью математики! В лучшем случае мою затею называли "любопытной". А по
существу, никто из гуманитариев не мог примириться с тем, что великую
Тайну Человека, загадочные свойства его натуры можно вывести из общей
теории автоматического регулирования. Конечно, они не говорили этого
прямо. Тем не менее полученный мною результат вменили мне в вину. Я вел
себя как слон в посудной лавке: то, перед чем спасовали антропология ж
этнография с их полевыми исследованиями, а также глубочайший философский
анализ "природы человека", чего не удалось сформулировать в виде
осмысленной проблемы ни в нейрофизиологии, ни в этологии [наука о
поведении животных], что оставалось тучным заповедником вечно плодоносящих
метафизик, психологии подсознания, психоанализа классического и
лингвистического и Бог весть каких еще эзотерических дисциплин, - я
попытался рассечь, словно гордиев узел, своим доказательством в девять
печатных страниц.

Они уже свыклись со своим высоким саном Хранителей Тайны, которую
именовали Воспроизведением Архетипов, Инстинктом Жизни и Смерти, Волей к
Самоуничтожению, Влечением к Небытию, а я, перечеркнув эти священные
ритуалы какими-то группами преобразований и эргодическими теоремами,
заявляю, что решение проблемы найдено! Вот почему ко мне относились с
тщательно скрываемой антипатией: какой-то бесцеремонный профан посягнул на
Загадку, попытался зацементировать ее вечно живые ключи, запечатать уста,
находившие радость в задавании бесконечных вопросов; а так как моего
доказательства опровергнуть не удалось, оставалось только его замалчивать.
Нет, во мне говорит не уязвленное самолюбие. Меня ведь вознесли до
небес, правда, за другие работы - в области чистой математики. Этот опыт,
однако, был весьма поучителен. Мы недооцениваем косность мышления во
многих отраслях знаний. Психологически это вполне объяснимо.

Сопротивление, которое наш ум оказывает статистическому подходу, в атомной
физике куда меньше, чем в антропологии. Мы охотно принимаем
непротиворечивую и подтвержденную опытом статистическую модель атомного
ядра. Мы не спрашиваем: "Ну, а как все-таки атомы ведут себя на самом,
деле!" - но в науках о человеке нас такой подход не устраивает.

Источник:
zhurnal.lib.ru