Эндрю Коэн: Мы с вами живем в необыкновенном времени, в начале двадцать первого века. C одной стороны, мы наблюдаем невиданный доселе рост сознания, с другой – наше общее будущее еще никогда не было столь ненадежным. Баланс сил так тонок, что вопрос трансформации стоит как никогда остро. Но после шестнадцати лет обучения людей духовному пути, который призывает к радикальной трансформации, я могу прямо сказать: все хотят просветления, но никто не хочет меняться.

На самом деле, трансформация – это то, чему эго, или отдельное «я», по сути, сопротивляется в своем непросветленном состоянии. Фактически эго ужасно боится той уязвимости, которую несут с собой изменения, и вечно занято попытками создания иллюзии постоянства в нашем изменчивом мире – а в наше время он изменчив более чем когда-либо! Но, как мы сказали в нашей предыдущей беседе, без сомнения, просветление двадцать первого века требует чтобы мы не только прекратили сопротивляться факту бесконечного изменения, но и чтобы мы приняли его, целиком погрузившись в повседневную жизнь и взяв на себя обязательства. Вот что я называю Эволюционным просветлением. Оно невероятно захватывает и постоянно вдохновляет.

Ты очень вдохновенно показал в своей последней книге, «Бумериты», что если мы не захотим меняться – и меняться быстро, – то у нас нет шанса пережить текущий катастрофический период человеческой истории. Ты также пролил столь необходимый свет на состояние современной культуры, и дал определение культурного заболевания постмодернизма – «бумеритов», как основного препятствия на пути эволюции. Можешь ли ты дать кратко обрисовать, что это за явление?

Кен Уилбер: Для того, чтобы понять явление бумеритов, необходимо понять исторический контекст, в котором оно зародилось. Социологи определили три общих фазы культурного развития: традиционная культура, современная культура и постсовременная культура. Эти фазы в некотором роде соответствуют трем типам, или уровням, или волнам развития сознания.

Традиционная культура имеет мифическую-буквальную религиозную ориентацию, фундаменталистскую ориентацию, как, например, вера в то, что Библию или Коран нужно понимать буквально. Ее основным показателем является вера в абсолютную и непоколебимую истину – например, в то, что никто не спасется без веры в Иисуса или Аллаха. Это обычно националистские, этноцентрические, патриархальные культуры, опирающиеся на семейные ценности и старую добрую религию.

Современная культура обладает более рациональной, научной, деловой ориентацией. Считается, что она зародилась в период Западного Просвещения и является основным способом управления в большинстве индустриальных демократических государств. Она считает, что существуют универсальные научные истины, которые выявляются путем исследований и эмпирических изысканий.

Третья основная фаза – это постсовременная культура. В противоположность традиционной мифической ориентации и современной рациональной, постсовременная ориентация утверждает, что на самом деле существует множество мировоззрений, которые представляют собой относительные наборы культурных убеждений, и вы не можете сказать, что они правильны или неправильны, потому что множество так называемых истин на самом деле являются лишь нашими интерпретациями. Итак, общее представление постмодернизма заключается в том, что реальность не дана нам изначально – она конструируется и интерпретируется.

Определенная, так сказать, истина присуща каждой из этих ориентаций, хотя большинство первооткрывателей, включая и меня самого, считают, что каждый успешно пройденный уровень является более высоким, широким или более сложным по отношению к предыдущему. Поэтому, обычно развитие идет от традиционной культуры – к современной и затем к постсовременной. И многие из нас уверены, что существуют еще более высокие уровни или волны развития, но именно эти три наиболее широко представлены у взрослого населения современного мира. И, конечно же, в любом обществе вы найдете определенное сочетание этих культур и индивидуумов на всех трех стадиях развития.

К примеру, социолог Пол Рэй (Paul Ray) (автор книги The Cultural Creatives) считает, что в этой стране население составляют примерно 20 процентов людей, находящихся на традиционном мифическом уровне, 50 процентов – на современном, универсальном, рациональном уровне и 25 процентов – на постсовременном плюралистическом, включая и «создателей культуры» (cultural creatives). И естественно, большинство наших слушателей включены именно в постсовременный, плюралистический культурно-творческий контекст. Это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо – потому, что, несомненно, это более высокая, более глубокая волна развития сознания, чем были до нее, и поэтому она открыта более высоким, более глубоким, более широким истинам, включая и определенные духовные реалии. Плохо – потому что у каждой из этих волн имеется своя патологическая, теневая сторона, изнанка, если можно так выразиться. И плюралистическая волна здесь не исключение. Ее обратная сторона формулируется так: «Поскольку все мировоззрения одинаково правильны, никто не прав, и никто не ошибается. Моя истина верна для меня, и ты не можешь сказать, что она ошибочна».

ЭК: Ага-ага, звучит очень знакомо!

Обратная сторона плюрализма

ЭК: Как ты хорошо описал в «Бумерите», этот плюралистический-постсовременный уровень развития, который в спиральной динамике называется «зеленым мемом», по самой своей сути анти-эволюционный и анти-трансформационный.

КУ: Да, имеется склонность к этому. Но это довольно хитро, потому что зеленый мем, или плюралистическая-постмодернистская волна развития обожает поговорить о трансформации. И зерно истины в том, что зеленый мем на самом деле совершенно не желает трансформироваться есть – несмотря на то, что при каждом удобном случае он начинает мямлить что-нибудь по этому поводу. Но давайте не будем забывать, что плюралистическая волна – очень высокий уровень развития. Это надо иметь в виду, даже если мы говорим о его патологическом варианте. Предыдущий уровень, или волна, представителей которой сейчас большинство среди населения, зародился вместе с европейским Просвещением, и ему самому всего-то три сотни лет. Но зеленый мем, плюралистическая волна, появился лишь тридцать лет назад.

Поэтому все достижения шестидесятых годов, включая защиту окружающей среды, феминизм, реформу здравоохранения, и, самое важное, движение за гражданские права являются продуктом здорового плюрализма и здорового постмодернизма. Это были позитивные достижения создателей культуры, зеленого мема, плюралистической волны. И поскольку под трансформацией мы понимаем любое вертикальное движение по шкале развития, мы можем назвать возникновение зеленого мема событием трансформирующим. А бумериты, или создатели культуры, были переходом от современного к постсовременному, или от рационального мировоззрения к плюралистическому, или от оранжевого к зеленому – в зависимости от того, какую шкалу вы предпочитаете.

Но как только они достигли эту фазу, они там просто окопались! И теперь вы их с места не сдвинете, потому что обратной стороной этого уровня является то, что как только вы его достигаете, вы больше не можете никого судить, поскольку «Все истины равны». Поэтому вы не можете просто подойти к кому-то и сказать: «Слушай, тебе нужно вырасти. Ты обусловлен. Существует более высокая духовная реальность». Они вам ответят: «Да откуда ты знаешь, что она более высокая? Да как ты смеешь меня судить?»

Поэтому, когда бумериты встают на духовный путь, их основным желанием будет не превзойти эго, а утвердить его, выразить его. Они жаждут услышать: «То, что ты делаешь – прекрасно и божественно,так же как и ты сам». Они чествуют свою обусловленность, погружаются в нее, ощущают ее во всей полноте и называют это богом, или богиней или духом. И вы не можете даже заикнуться на подобную тему, потому что сразу станете оценивающим.

Под маской плюрализма – утверждающего, что ни одна истина не лучше любой другой – может укрыться не только более высокая реальность, но все мои чудесные, мелкие нарциссические черты. Более высокая значимость плюрализма сметается импульсами, тенденциями обусловленности и эгоцентрическим самовыражением более низкого порядка – вот что на самом деле марширует под знаменами плюрализма.

Говоря проще: бумериты – это плюрализм, зараженный нарциссизмом. Это очень высокие истины плюрализма, которые эго полностью развратило и пустило под откос, чтобы прочно себя укрепить, поскольку некому бросить ему вызов – ведь объективной истины не существует.

ЭК: Да-да, это именно тот вид сопротивления, с которым я борюсь на протяжении всех шестнадцати лет моего учительства.

КУ: Увы! Это зеленое болото.

ЭК: Точно-точно! Чтение «Бумеритов» для меня стало откровением, потому что помогло понять более широкий контекст этого глубочайшего сопротивления перед лицом моих призывов к изменениям. С самого начала моего учительства я призывал людей к изменениям, к трансформации – к движению от более низкого к более высокому уровню развития. Говоря точнее, я призывал их выйти за пределы инертного существования, за пределы сопротивления, за пределы эго. В начале, когда кто-то вдохновляется идеями и хочет стать моим учеником, он похож на влюбленного. «О, это так прекрасно», – говорит он. «Просто фантастика. Я мечтал об этом всю жизнь». Но рано или поздно с неизбежностью происходит одно и то же: я призываю их к изменениям, а они приходят в бешенство. В нарциссическое бешенство.

КУ: Ну да – это ядро бумеритов. Все прекрасно до тех пор, пока вы не вынесете какого-либо суждения, а затем нарциссический гнев выходит на передний план и источником проблем становится не эго студента, а вы – учитель.

«Не суди…»

ЭК: До тех пор, пока искатель высоких истин прочно укоренен в зеленом меме, взаимоотношения учитель-ученик практически бесполезны. Вот он приходит к учителю за духовным ростом. Но его позиция обычно подрывает возможность учителя способствовать его росту, поскольку подлинные отношения учитель – ученик непременно потребуют трансформации; не только горизонтальных утверждений, но и вертикальной трансформации.

КУ: И студенту придется принять «суждение», что он находится на более низкой ступени развития, по крайней мере, в этой конкретной ситуации.

ЭК: Да, точно, именно в этом состоит основная проблема. На моем недавнем ритрите тема суждений стала предметом наиболее жарких дискуссий. Мне пришлось потратить большое количество времени на объяснение того, что эволюция – это во многом взращивание крайне важной способности к различению – способности видеть вещи более ясно. Мне пришлось наизнанку вывернуться, чтобы объяснить каждому из участников, что проявленная вселенная состоит из объектов, каждый из которых расположен определенным образом относительно всех остальных, и что способность к ясному видению этих отношений не обязательно ведет к негативному суждению, но является простым выражением ясности различения. Если кто-то стремится к свободному отношению к человеческому опыту, то он должен обладать способностью ясного видения, чтобы быть в состоянии делать правильные выборы, чтобы вести себя наилучшим образом в тех или иных обстоятельствах. И чтобы делать это, каждый определенно должен, – вот ужас-то! – выносить суждения!

Я заметил, что люди, в особенности, вовлеченные в духовные сферы жизни, испытывают огромный страх, иногда впадая уже в суеверия, перед какими бы то ни было заявлениями, которые хоть отдаленно напоминают…

КУ: …оценочные суждения.

ЭК: И естественно, этой позиции невозможно придерживаться все время!

КУ: Ну да, это все про обратную сторону, про патологическую форму этой волны развития. Конечно, существует определенный вид суждений, которые свободный, продвинутый, заботливый человек выносить не будет. В определенных ситуациях мы не должны судить. Мы не должны выносить суждений, основанных на предрассудках – основанных на цвете кожи, сексуальной ориентации, религиозных убеждениях и так далее. Но существует и позитивный и необходимый вид суждений и различающего сознания – включая, естественно, здоровую часть плюралистических утверждений. На самом деле, постмодернистская плюралистическая парадигма сама по себе является суждением: определенные типы суждений не должны выноситься. И есть другой тип суждений, обычно называемый мудростью различения, который все-таки должен выноситься. Он относится к уровню глубины, не между разными людьми, но внутри отдельного человека.

Например, человек может находиться на дорациональном, рациональном или пост-рациональном уровне развития, и каждый такой уровень выше, чем предыдущий. Человек можем обладать эгоцентрической, этноцентрической или мироцентрической перспективой – и каждая из них будет выше, чем предыдущая. Человек, обладающий мироцентрической перспективой, сможет совершенно справедливо критиковать этноцентрическое суждение. Подобные иерархии крайне важны, поскольку они представляют собой уровни истины, включенности и сострадания. Но если вы застреваете в зеленом меме, вы попались. Вы не можете сделать выбор. Вы больше не можете принимать решения, поскольку предполагается, что ВСЕ суждения и ВСЕ иерархии плохи. Я называю это бесперспективным безумием.

ЭК: А те иерархии, что ты описываешь, содержат реальные структуры, существующие на самом деле, реальные структуры развития. Это не просто субъективные концептуальные выдумки.

КУ: Да, смысл здесь в том, что это общие волны, которые разворачиваются, и их можно представить как «включенные иерархии», или «холархии» развития – например, мироцентрический уровень выше, чем этноцентрический, а этноцентрический – выше, чем эгоцентрический. Лучше обладать мироцентрическим мировоззрением, чем этноцентрическим, и поэтому вы можете осуждать этноцентрические предрассудки. По иронии, зеленый мем сам постоянно выносит иерархические суждения, хотя и отрицает иерархии.

ЭК: Это утверждение противоречит самому себе.

КУ: Точно. На данный момент большинством философов принят тот факт, что постмодернизм попался в ловушку перфомативного противоречия самому себе. В других он порицает как раз то, что постоянно проделывает сам. Он постоянно выносит суждения. Например, он обладает собственной иерархией, которая гласит, что «связи важнее ранжирования» – а что это как ни иерархия ценностей? Таким образом, он иерархически отрицает иерархии. Упс!

Но, опять же, вернемся к положительному аспекту зеленого уровня: он вычищает плохие иерархии. Отрицательной стороной здесь будет то, что хорошие иерархии удаляются тоже. И, как мы уже сказали, это утверждение очень быстро оборачивается против самого себя и начинает себе противоречить. Сама по себе зеленая волна является продуктом иерархического развития, разворачивающегося от традиционного уровня к современному и постсовременному. Поэтому когда зеленый мем отрицает все иерархии, получается, что он отрицает тот самый процесс, который породил его собственное более высокое положение.

ЭК: Вот что так важно здесь – понимание того, что отрицание всех иерархий подрывает основание, на которое человек опирается.

КУ: Когда ты сталкиваешься с подобными проявлениями среди своих учеников, как ты реагируешь? Каким образом ты можешь, с одной стороны, принять их нежелание выносить эгоцентрические или гомофобские суждения, но, с другой стороны, помочь им понять, что они должны выносить другие суждения? Все мы должны выносить суждения, основанные на уровне глубины нашего сознания, нашего осознавания. Существуют более высокие состояния и стадии сознания, на которые должен ориентироваться духовный искатель и к которым он должен стремиться в своем росте и эволюции. А с этих более высоких ступеней определенно можно выносить суждения о более низких, точно также как человек, обладающий мироцентрическим мировоззрением, вполне адекватно может выносить суждения по поводу этноцентрического мировоззрения.

ЭК: Ну, я отвечу так: подлинный духовный учитель должен уметь показать ученикам, что на самом деле существует жизненная разница между их относительными уровнями развития, и эту разницу можно объективно наблюдать. И можно надеяться, что в учениках зародится скромность и тяга к развитию, пробудится вдохновение и подлинный интерес к тому, чтобы достичь того уровня, на котором находится их учитель.

Заговор посредственности

КУ: На самом деле, я могу сказать, что самый запущенный случай таких учеников, которых, кстати, большинство среди создателей культуры, большая часть этих пяти миллионов – это глубокое внутреннее убеждение, что «я придерживаюсь своей позиции, и никто не может диктовать мне, что делать. Мое состояние, именно такое, какое оно есть, ничем не лучше и не хуже любого другого состояния». Это убеждение полностью исключает любую реальную трансформацию.

Например, большинство тех, кто исповедует то, что я называю «бумеритским буддизмом», ухитряются даже отрицать важность сатори, или просветления или пробуждения – именно потому, что это предполагает ранжирование различных состояний сознания, а мы не должны судить. Однако – только представьте себе! – некоторые состояния на самом деле более высокие, чем другие. То есть само основание буддизма выкидывается на помойку только потому, что оно задевает чувства плюралистического эго. Ик!

ЭК: Т.е., основной вывод здесь состоит в том, что реальная окончательная трансформация идет вразрез с убеждениями бумеритов.

КУ: Да. Похоже, что так.

ЭК: Получается, что просто осмелиться заговорить об окончательной трансформации, не говоря уж о призывах к переходу на более высокий уровень развития, – это против неписанных правил. И конечно, вас сразу же поставят на место, если вы попробуете заикнуться о чем-то подобном. Но ведь если возможность подлинной трансформации не будет озвучена, если люди не будут стремиться к ней и не будут призывать окружающих последовать их примеру, то никто не узнает, что она вообще возможна. И тогда люди, сами того не подозревая, будут участвовать в заговоре посредственности.

КУ: Да, заговор посредственности – это, на самом деле, нежелание превзойти или отпустить эго, а вместо этого бесконечное самовыражение эго. Убеждение состоит в том, что «если я могу выразить свои эмоции и обусловленность искренне, то это и есть духовность». Ну вот мы и имеем собрание обусловленностей, которое и представляет собой духовность бумеритов. Это, мягко говоря, неправильно. И мне совершенно ясно, что многие учителя точно также погружены в этот вид постмодернистского плюрализма флатландии.

ЭК: Ну, я думаю, это происходит потому, что многие современные учителя на самом деле не имели никакого опыта переживания просветленных состояний сознания или сатори. А если человек берется учить без соответствующего опыта в основании своего учительства, то дело кончается описанной тобой позицией.

КУ: Да, конечно, это одна сторона проблемы. Другая же – и она беспокоит меня гораздо больше – заключается в том, что есть учителя, имеющие вполне адекватный опыт пребывания в сатори. Но интерпретирующие этот опыт при помощи все тех же вышеописанных убеждений. Т.е., они понимают свой опыт сквозь призму убеждений бумеритов, того самого злобного зеленого мема, плюралистической флатландии. Это просто выбивает из колеи.

ЭК: Знаешь, на протяжении многих лет я наблюдаю, как люди, находящиеся на самых разных уровнях развития, получают очень похожий или даже одинаковый духовный опыт. Но понимают его абсолютно по-разному. И поэтому мне стало ясно, что способ, которым мы интерпретируем наш опыт, фактически намного важнее самого опыта, что мы имеем.

КУ: Мне кажется, что крайне важно и то и другое. И то, как мы интерпретируем наш опыт, оказывает большое влияние на опыт. То, что я пытаюсь сделать во многих своих работах – это разработать некую схему различных состояний сознания. У этой схемы есть два основных компонента. Это уровни, или стадии, развития сознания и состояния сознания. И ты можешь находиться в грубом, тонком, каузальном или недвойственном состоянии сознания, но все они неизбежно будут пониматься с точки зрения той стадии развития, на которой ты находишься. Таким образом, с точки зрения развития сознания ты можешь находиться на традиционном уровне, или на современном уровне или на постсовременном уровне, или на интегральном уровне, и ты можешь иметь опыт пребывания в тонком или даже недвойственном состоянии, но интерпретировать этот опыт ты будешь через призму того уровня, на котором находишься. Поэтому если ты находишься на зеленом уровне развития сознания, ты можешь находиться в сатори очень глубоко, но будешь интерпретировать это состояние с плюралистической, крайне плоской точки зрения.

ЭК: Да, и интерпретация эта будет крайне самовлюбленной или нарциссичной.

КУ: Ну, это обратная сторона плюрализма – нарциссизм, его бумеритская, нездоровая форма. И таким образом мы подходим к бумеритскому буддизму, или бумеритскому шаманизму, или бумеритской веданте и к чему угодно еще того же сорта.

ЭК: Поскольку в любом случае сатори или мистический опыт будет применен во славу эго.

КУ: Да, увы!

ЭК: Духовный опыт, который в идеале должен способствовать уменьшению эго и увеличению прозрачности, на самом деле становится своей противоположностью – укрепляет и усиливает эго, что заканчивается просветленным нарциссизмом.

КУ: Да, и это меня ужасно расстраивает. Именно поэтому я считаю бумеритский буддизм наибольшей угрозой дхарме на западе – это мое личное мнение. И каждый из нас должен пристально вглядеться в самого себя. Я думаю, у каждого найдутся какие-то убеждения бумеритского толка. У меня они есть, у тебя они есть – они есть у каждого человека, взращенного нашей культурой. Вопрос состоит в том, насколько мы заражены ими, как мы на них реагируем, можем ли мы избавиться от них, и есть ли хотя бы некоторая часть нас, выходящая за рамки этих убеждений? И именно поэтому так важны отношения учитель-ученик. Надеюсь, учителя вроде нас с тобой до некоторой степени распознают эту проблему и немного вышли за пределы этих убеждений, в противном случае мы не смогли бы никому ничем помочь, а просто продолжали бы воспроизводить бумеритов и называть это «духовностью».

ЭК: Да, это так. И основной вопрос здесь – разобраться с эго, да? В том смысле, что объявлять эго основным фокусом внимания в деле духовной трансформации не очень-то хорошо в свете бумеритов. Принятие себя как-то потеснило просветление или подлинную трансценденцию эго в сфере объединения духовных практик востока и запада. Цель духовного пути всегда была крайне определенной и требовательной – огромный скачок за пределы эго. А теперь вдруг этой целью стало принятие себя такими, какие мы есть. И слишком часто мощные концепции просветления буддизма или веданты используются для того, чтобы освободить духовного искателя от уплаты цены за подлинную трансформацию – освободить его от необходимости по-настоящему увидеть себя и измениться.

КУ: Да, я думаю, это очень правильно. Частью нашей терапевтической культуры является то, что мы не выносим никаких суждений, чтобы не ранить самооценку. И получается, что мы исключительно поглаживаем, утешаем и чествуем личное «я». Замысловатые формы терапевтической культуры заменили «субъективность» с упором на общественное сознание или «интерсубъективность», и теперь интерсубъективность стала основным пристанищем бумеритов. Но все это осталось вариациями празднования укрепившегося зеленого мема и его терапевтической культуры.

ЭК: Так духовная практика стала некоей формой психотерапии, и цель превосхождения эго сменилась целью принятия себя. «Практика» стала «безоценочной» и человек завязывается в узел, пытаясь взрастить в себе весьма сомнительный вариант сострадания, выходящий за все разумные границы.

КУ: Да, Чогъям Трунгпа назвал это «идиотским состраданием». Терапевтическая культура – большая часть культуры бумеритов. Но я вновь напомню, что положительная сторона существует и у терапевтической культуры, и у зеленого мема, и мы должны о ней помнить. У некоторых людей самооценка крайне занижена, они опустошены, они подвергались жестокому обращению различного рода – и конечно, они нуждаются в укреплении своей самооценки. Но как только вы добились этого, вам необходимо это отпустить. Вам на самом деле очень, очень, очень нужно отпустить эго и эгоистическую самооценку. И проблема здесь заключается в том, что терапевты становятся своего рода сутенерами сансары. Они очень держатся эгоистической обусловленности и хотят радоваться ей.

И все же основная заповедь просветления звучит так: «Если ты чувствуешь себя насквозь прогнившим – прекрасно! Ты приближаешься к правильному восприятию».

ЭК: Точно!

КУ: «Вы должны полностью возненавидеть себя, чтобы начать двигаться за пределы этого спутанного, обусловленного клубка, который называется вами». Это пробуждение мудрости различения, которое открывает для вас возможность более высоких, более широких, более глубоких состояний и стадий.

Помните это загадочное заявление Христа в Новом Завете: "Если кто приходит ко Мне и не возненавидит … своей души, тот не может быть Моим учеником". Конечно, это имеет смысл, но именно этот смысл терапевтическое общество не желает ни слышать, ни допускать.

Когда человек приходит и говорит: «Эх, я себе не нравлюсь», – наш ответ должен быть: «Прекрасно. Давайте усилим это чувство. В какой-то момент вы поймете, что ваше подлинное «Я» полностью свободно от вашего маленького эго. И поэтому подлинная Самооценка – это полнота и свобода. Но начинается она тогда, когда вы отбрасываете этот достойный жалости кусочек реальности, который называется вашим эго».

ЭК: И чем глубже человек погружается в процесс трансформации, тем яснее ему становится ошеломляющая роль эго и то, насколько ядовит нарциссизм. Мы начинаем видеть тень, которую отбрасывает эго на наше сознание и на сознание других людей. Но мы не сможем этого признать до тех пор, пока не начнем пробуждаться.

Продолжение:
Диалог. Эндрю Коэн и Кен Уилбер. Часть 2


Источник:
Сообщество интегрального мира
Перевод: Дарья Амосова