Экспириенс, который не экспириенс

Эта статья написалась как-то сама собой, кусок за куском, в результате постоянных напоминаний о Рамеше извне – большей частью напоминаний негативных, обусловленных наездами на него в Интернете, но вынуждавших мое блуждающее внимание постоянно к Рамешу возвращаться, а ум выражать концептуально то, что Рамеш во мне пробудил и что во мне теперь живет и день ото дня делается сильнее.

Факт, до сих пор вызывающий мое удивление, – это то, что роль Рамеша в моей жизни с течением времени почему-то не уменьшается, а делается более значительной.

Я посетил всего два его сатсанга в Мумбае. Это были мои первые два дня в Индии, и в голове, разумеется, жила мысль, что много еще всего впереди, а сатсанги с Рамешем – это так, для начала разминка. Конечно, он мне и до этого нравился, но не могу сказать, что я был от него в диком восторге… но нравился, нравилась и энергетика, ощущаемая через видео, нравилась и текстовая составляющая. И все же, когда я планировал поездку в Индию, посещение его сатсангов было в разряде мероприятий необязательных, дополнительных, если получится. Собственно, во многом все определилось тем, что билет мой в Индию был через Мумбай, а не через Дели.

Но потом, еще в Индии я неожиданно для себя обнаружил, что в минуту, так сказать, сомнений и тягостных раздумий я или спонтанно ухожу мыслями именно к Рамешу, а не к кому-то еще, или читаю какую-нибудь коротенькую выдержку из его книжек – и мозги снова «встают на место».

И по приезде в Россию, чье видео я смотрел почти каждый день? Чье видео я ставлю, когда совсем на душе темно и хочется гарантировано придти в себя? Да и не только, когда на душе темно, далеко не только. Признаюсь, Рамеша. Хотя выбор огромный. При всей своей интеллектуальной изощренности Рамеш не грузит. Меня вообще не грузит. Ни грамма. Наоборот, разгружает.

Но это еще не все. Спустя примерно полгода после своей встречи с ним я наконец-то смог отдать себе отчет, что влияние его было огромным, колоссальным и со временем оно не уменьшается, а растет.

Обычно то что в англоязычной традиции принято называть словом «experiencе» - то есть резкое изменение состояния сознания от обычного к так называемому «просветленному» – частенько случается в присутствии Мастера, длится какое-то время, а потом постепенно гаснет в повседневной рутине, и воспоминание о нем вызывает чувство досады и неудовлетворенное желание испытать переживание вновь. Экспириенс с Рамешем повел себя совершенно иначе, отчего я делаю вывод, что это качественно другое переживание, если слово переживание в данном случае вообще уместно.

Итак, мы подобрались к самому главному, к анализу изюминки Рамеша, его адвайтистского почерка.

Это конечно же акцент на предопределенность, педалирование предопределенности, самоотдачи этой предопределенности, неминуемо ведущее к всеприятию.

Признаюсь, что аргументацию, обосновывающую предопределенность, я принял пост фактум, уже после того как Рамеш посмотрел мне в глаза и я принял энергетику предопределенности. Поэтому на аргументации останавливаться не буду, а попробую описать энергетику.

Это был « sweet impact », сладкий удар, потрясший мое мировосприятие. Вам вправляли вывихнутый сустав? Мне показалось, что Рамеш что-то подобное сделал с моими мозгами. Прежний строй мыслей рухнул, а вместо него появилась только одна мысль-переживание: всеприятие. Мысль очень легкая и нужная. А другие мысли одномоментно стали тяжелыми и ненужными. Вот ведь как бывает - от одного взгляда.

Это был безусловно экспириенс, резкое изменение состояния сознания, приход. А поскольку всяких экспириенсов до того у меня было великое множество, то я не обратил на него большого внимания - может, и к лучшему, потому что я в общем-то ненамеренно сделал именно то, что рекомендует делать с экспириенсами Рамеш. А может быть, «необращение внимание на экспириенс» и было собственно прямой передачей?!

Факт в том, что это переживание вдруг повело себя по-другому, не так как его предшественники. То есть оно не угасло в повседневности, оставив горький осадок и желание повторить. Наоборот, оно стало прорастать в повседневность. Повседневность, которая в других случаях ведет себя по отношению к духовным переживаниям, как вода по отношению к огню, в этом случае стала себя вести как почва по отношению к семенам.

Вывод напрашивается, что в прямой передаче Рамеша главное не экспириенс, что прямую передачу в его исполнении несправедливо было бы называть экспириенсом, а надо поискать какое-то другое определение. И для меня оно вдруг нашлось в моих же старых словесных закромах. Это душевное движение. Рамеш передает глаза в глаза собственное душевное движение всеприятия. И если душа ученика срезонирует и в глубине ее запустится собственный генератор импульсов приятия, значит общение с ним прошло не впустую. Отчего это зависит? Понятия не имею. Могу только сказать, что в моем, например, случае, этот генератор вырабатывает все больше и больше импульсов. А вот этому есть объяснение: последствия каждого всплеска приятия приятны для эго – это покой, наслаждение, интересные ощущения в теле – вследствие чего, эго с удовольствием концентрируется на приятии и не слишком-то мешает его реализации.

Что принимать?

Итак, традиционные русские вопросы: «что делать?» и «кто виноват?» после того как мозги встали на место и ум принимает все как есть, теряют смысл. Но у меня лично появился другой вопрос: «А что же именно принимать? Сами события или свое восприятие событий, себя самого на события реагирующего?»

Неприятности доставляют всегда не сами события, а реакции на них, вторичные рефлексии ума. Если например взять поведение человека в экстремальной ситуации, очень часто мы слышим что-то вроде «я не успел испугаться» или «я понял, что мне грозило, только когда все уже было позади». То есть, организм тело-ум на самом деле сам разбирается с ситуацией, а то, что мы называем «страданиями», вторичные рефлексии ума случаются, когда само неприятное событие уже в прошлом.

Парадоксально, но их-то, вторичные рефлексии, оказалось полезнее всего принимать. Не потакать им, а принимать - спокойно, без осуждения. Принимать себя без оценки? Нет, не без оценки, а с положительной оценкой. Снисходительно отнестись к тому, что навязано уму обществом как «недостаток». Недостатков не бывает. Бывают отрицательные характеристики, выдаваемые умом.

Обычно в этом месте рассуждения тотчас же, как чертик из табакерки, выскакивает Раскольников с топором и начинает крушить старушек, пугая ум так, что он снова забирается обратно в свою скорлупу, испуганно шепча: «Нет, нет, любое другое учение, только не это».

А почему, собственно, выскакивает? Почему нас убедили, что именно Раскольников выскочит, а не мать, например, Тереза степенно выйдет сострадать ближним? Ответа на этот вопрос никто не знает, да его и знать невозможно, потому что если суждено выскочить Раскольникову, он все равно выскочит, будет эго с ним бороться или нет, - эго заведомо слабее того, что на самом деле управляет поведением, причем не просто слабее, а имеет силу равную нулю. Ну а если матери Терезе суждено степенно выйти, то выйдет именно она, хотим мы ее сейчас видеть или нам милее Шварцинегер. Ну может еще появиться на сцене Передонов какой-нибудь пакостник, Ардальон Борисыч. Раскольниковых – их вообще-то в природе немного, все больше умы населяют, особенно наши, русские.

А исходя из моего нынешнего опыта, не выходит вообще никто, а сказки о том что могло бы быть – это не больше и не меньше, чем сказки о том, что могло бы быть. Причем выход положительного персонажа все-таки вероятней, потому что пережитая отрицательная энергетика по законам психологии аннигилируется, а раскольниковы рождаются как раз из энергетики не принятой, подавленной.

А если копнуть еще глубже вынесенный в заголовок вопрос? Почему целесообразнее принимать реакции? Да потому, что само существование «событий» спорно. Достоверно можно сказать, что «событие» есть изменение во времени моего восприятия. Я не знаю, происходит что-то на самом деле или это только мне кажется. Но в моем сознании происходят некие изменения восприятия, которые ум привык квалифицировать как события. То есть, если копнуть поглубже, вопрос-то по существу не имеет смысла: события тоже естественно принимать нужно, но нет смысла выделять их из более широкого понятия личного восприятия.

То есть «событие» – это тоже твоя мысль, но другого энергетического уровня. Поэтому приятия себя достаточно, себя во всей своей полноте.

Анандамайя-коша

Анандамайя-коша – последний покров иллюзии, майи, блаженство, которое, как оказывается, блаженством – а значит и бытием, и сознанием через дефис - только видится, а на самом деле не что иное как ментальный мираж.

Эта штука многих водит за нос десятилетиями, да что там десятилетиями… Действительно, случается что-то и личность резким скачком перепрыгивает из обычного своего восприятия мира куда-то вроде рая, где во-первых, очень хорошо и приятно – очевидно, на физическом плане в кровь выделяются эндорфины - во вторых, все совершенно ясно и не гложут глобальные и неглобальные вопросы и в третьих собственное состояние точь-в-точь совпадает с тем, что человек читал о просветлении и личность обрадовано думает, ага мол, вот оно наконец.

И все это счастье длится, длится, а потом раз и заканчивается. Ветер дунул – и нет ничего, улетел шарик. А через некоторое время это состояние снова приходит, и личность думает, что на сей-то раз, наверное, навсегда. И опять проходит время, и опять все ушло.

Потом из вопросов, задаваемых на сатсангах, узнаешь, что не один ты такой, а явление это очень и очень распространенное. Но из ответов, даваемых на сатсангах, мне лично так никогда и не удавалось понять, как этот самой красивый и самый коварный из покровов майи можно с себя сбросить.

Она ведь такая приятная, эта анандамайя-коша, а организм тело-ум, как ни крути, сам собой в этой жизни ориентируется на самое приятное. То есть, должно быть что-то по своей силе большее, чем эндорфиновый выброс, что автоматически переведет внимание, обратит спонтанный интерес на нечто более существенное, чем вполне естественное желание организма удержать блаженство.

Есть еще одна трудность в срывании с себя этого покрова блаженства. Дело в том, что состояние временного блаженства есть вещь достижимая. То есть, это нечто такое, что эго может само заслужить, заработать, получить как результат той или иной практики. И оно, разумеется, этим пользуется и полное право имеет пользоваться. И бизнесмены от духовности тоже этим пользуются, и тоже полное право имеют пользоваться. Почему нет?

Как же, в таком случае, может случиться отказ? Да бог его знает. Симптомом, по крайней мере, является недовольство личности временным характером этого «майского» блаженства, а эго ведь знает, что на самом-то деле есть еще блаженство вечное. Так или иначе, этот отказ случается не по воли эго, а по воле не-эго, то есть от поисков личности не зависит.

Энергетика всеприятия - во всяком случае в моем переживании - просто сильнее. То есть, когда попробуешь ее на вкус, цепляться за временную ананду нет больше желания. Интерес к ней остается, как любой интерес к любым приятным вещам. Но когда блаженство уходит, нет больше досады. Осознание «я» автоматически перемещается с точки обретения и потери переживания на точку всеприятия. Уход с точки наслаждения видится происшествием тоже со знаком плюс.

Рамеш всю эту петрушку знает досконально и постоянно об этом говорит:

«Переживание – это, черт возьми, опасный дар. У тебя есть переживание, ты хочешь удержать это переживание и иметь его еще и еще. А это удерживание чего-либо само по себе очень большая помеха».

И еще:

«Переживание, которое у тебя есть, – дело милости. Ты не можешь его требовать, и отвергнуть тоже не можешь. Переживание, которое у тебя есть, – дело милости. И последнее проявление милости состоит в том, чтобы принять переживание и с ним расстаться».

Интеграция в повседневную жизнь или интеграция повседневной жизни?

Одним из характерных признаков духовных искателей является боязнь повседневной жизни. Собственно, именно дисгармония с повседневностью и толкает личность на поиск чего-то иного, отличного от того, что ее окружает. Идея о том, что есть жизнь «хорошая», духовная и «плохая», повседневная красной нитью проходит по большинству духовных учений.

Действительно, для людей, попробовавших на вкус ананды, духовного блаженства, те удовольствия, которые обещает им обычная жизнь, кажутся малопривлекательными, а уж повседневные обязанности и вовсе отвратительными. Стремление отгородиться от повседневности, укрыться в обществе себе подобных, «хороших» людей порождает жесткую дуальность, разделение, причем непримиримое. И когда силою судьбы личность из духовной крепости попадает в обычный мир, ощущения бывают очень болезненными. Ну и бог-то с ними, с болезненными ощущениями, естественный процесс, можно было б сказать. И нужно сказать. Но духовный искатель так никогда не скажет, потому что его ум запрограммирован на дуальность, хорошую, блаженную духовность и скверную повседневность. И духовный искатель никогда от этого не откажется, потому что для этого потребуется отказаться от блаженства, переживаемого им в «хорошем» состоянии, «хорошем» окружении. Нужна некая сверхэнергия, способная перевести личность на уровень, где существуют вещи для нее более интересные, чем блаженство тела-ума.

Как ни странно, такой сверхэнергией обладает этот худенький девяностолетний старичок. И хотя прямая передача от Рамеша тоже сопровождается состоянием блаженства, она сопровождается также и осознанием, что состояние блаженства – только побочный эффект. То есть энергетика всеприятия на порядок мощнее энергетики поиска удовольствия. Это даже не энергетика, а какое-то вдохновение, которое воцаряется в сознании.

И что случается после этого с повседневной жизнью? Из потока, который тебя несет, она превращается в поток, который сквозь тебя течет. Это не значит, что исчезает боль как таковая. Боль остается, в том числе и ментальная. Поток сквозь тебя текущий, содержит то, что угодно ему, а не тебе. Наблюдать этот поток бывает больно, но всегда интересно. А бывает не больно. Иногда он приносит то же самое блаженство, к которому стремятся все духовные искатели. И оно протекает сквозь тебя и куда-то уходит, но его не жаль. Наблюдать личности интереснее, чем вовлекаться. Даже в блаженство.

Достаточность предопределенности

Одним из препятствий в приятии Рамеша и его учения для меня было сомнение в достаточности осознания предопределенности. Казалось бы, что есть такое предопределенность: банальный фатализм, который конечно же входит в учение Раманы, но входит составной частью, является как бы дополнительным штрихом. К тому же, фатализм хорошо известен и в европейской традиции и никого до сих пор не сделал особенно счастливым.

Со временем я обнаружил, что не предопределенность является недостаточной, а именно ощущение недостаточности порождает ложную тревогу. Привычка ума, что уважения заслуживают только вещи достаточно сложные, мешает видеть простые, но гениальные решения.

Практику самоисследования, наиболее распространенную методику нео-адвайты, личность довольно легко может превратить в фикцию. Эго без труда может «делать вид, что занимается самоисследованием», на самом деле занимаясь прямо противоположными вещами, как то самолюбованием или самоуничижением - очень легко может отбрасывать самоисследование, чтобы присвоить его результат. Иногда диву даешься, что только люди не выдают за самоисследование.

Осознание предопределенности в фикцию не превратишь. Или-или. Происходит только правильное, неправильного существовать просто не может. Когда это осознание обрушилось на тебя, реальное осознание того, что на этом футбольном поле эго играет всего лишь на позиции комментатора, и реальное действо происходит вне зависимости от его восторгов и разочарований, начинаешь действительно просто комментировать, сознавая, что просто комментируешь, а не воображаешь себя игроком.

А из предопределенности неминуемо следует всеприятие. В самом деле, как и зачем можно что-то не принимать, если твердо знаешь, что иначе быть просто не может? А потом мельница всеприятия начинает крушить и крошить накопленные оценки и суждения.

Так чего же не хватает в учении Рамеша о предопределенности?

Не хватать может только в том случае, если в данный момент времени тебе предопределено осознавать, что чего-то не хватает. Мне в данный момент такого не предопределено, поэтому и ответить на этот вопрос я не могу.

Намастэ, мой дорогой Рамеш! Намастэ!

Автор: В.Т.