Опубликованию этой книги предшествовал многолетний практический опыт. Моя судьба сложилась так, что с детства я много путешествовал. Год жил с родителями в Монголии и Китае. Будучи подростком, но уже мастером спорта по подводному плаванию, я объехал почти весь Советский Союз в составе сборной команды Украины. В студенческие годы побывал во многих горных регионах бывшего Союза: в Карпатах, Крыму, на Кавказе, Алтае, Тянь-Шане, в Фанах, Хибинах, на озере Байкал, Каспийском, Белом, Черном морях и на Сахалине. Посещал дацаны в Бурятии и мечети в Самарканде, Бухаре, Фергане и в горном Таджикистане.

Одновременно с занятиями плаванием я с восьмого класса практиковал йогу и за четырнадцать лет, до первой поездки в Индию, овладел почти всем арсеналом асан, представленным в «Light on Yoga» Б. К. С. Айенгара. С 1988 года я начал работать профессиональным инструктором йоги, и через восемь лет, за активные действия по распространению йоги в Киеве посол Индии в Украине наградил меня возможностью пройти бесплатное обучение в Институте йоги у Б. К. С. Айенгара в Пуне. Так для меня открылся путь в Индию, а в последующих путешествиях — также в Непал и Тибет.

Только за первые полгода моего пребывания в Индии я объехал всю эту страну вдоль и поперек и побывал почти во всех ашрамах и духовных местах, известных на территории СНГ по литературным источникам. В этот период мне посчастливилось пройти обучение у Паттабхи Джойса — современного хранителя Традиции Аштанга-Виньяса-Йоги школы Кришнамачарьи в Майсуре, практиковать йогу у Йогачарьи Рудры в Ашраме Шивананды в Ришикеше, вникнуть в разновидности медитации в Ашраме Раджниша в Пуне, прочувствовать дух коммуны Шри Ауробиндо в Ауровиле, воспринять суть любви и магии в ашраме Сатья Саи Бабы в Бхутапати, стать свидетелем войны в Шринагаре — столице Кашмира, приобщиться к ежедневным буддийским молитвам и ритуалам в различных ламаистских монастырях Ладакха и Непала, получить благословение и «бордовый шнурок» у Его Святейшества Далай-Ламы в его резиденции в Дхарамсале, проникнуться чувством тантрической традиции индуизма у стен храмов в Каджурахо, Конараке, Бхубанешваре и Пури, пережить реальность шокирующих обрядов в Бенаресе, достичь губочайшего покоя в «Пещере Васиштхи» в Гималаях, осознать преемственность религиозных традиций в пещерных храмах Эллоры и Аджанты, осознать сакральный смысл Храмовых танцев в храмах штатов Одисси и Тамил Наду, вкусить свободу пустынь и мощь Бастионов Раджастана, обрести множество друзей среди духовных сподвижников и профессионалов-учителей из Индии, Непала, Тибета и западных стран, а также побывать во множестве других мест, еще никому у нас не известных, но хранящих ценнейшее духовное наследие.

Но только недавно, приближаясь к тридцатитрехлетнему возрасту, я осознал, что все, что мне посчастливилось увидеть в жизни, и все, что приобреталось как практический и духовный опыт, сводилось к одному-единственному предназначению. И тогда я понял, почему когда-то вышел из автобуса на безжизненном высокогорном перевале «в сердце Гималаев»...

Дорога из Непала в Тибет, через китайскую границу, шла на огромной высоте, достигая порою 5 тысяч метров над уровнем моря. Конечно, по сравнению с окружающими ее вершинами восьмитысячников, она проходила чуть выше «дна», но фактически ее уровень почти соответствовал высоте Эльбруса — самой высокой горы Кавказа.

После многочасового подъема по горному серпантину автобус наконец-то достиг вершины перевала. Водитель остановил машину возле тибетской юрты, рядом с которой был навес на грязных деревянных жердях, служивший временным укрытием от снега и дождя и местом, где могли перекусить все, кто двигался по дороге из Непала в Тибет и обратно.

Стоял густой туман. Мы находились внутри лежащего облака. Было страшно сыро и холодно. Вокруг лежал таящий снег, превратившийся в слякоть.

Видимость была не более 50 метров, мы находились между знаменитых горных вершин, но их скрывали облака.

Так же как и все, кто ехал в этом автобусе, я отправился перекусить в этот тибетский «ресторанчик». Это был просто подарок — встретить на дороге людей и даже на такой высоте почувствовать, что ты не один в этом горном мире, всячески демонстрирующем свою непревзойденную мощь.

Еще не дойдя до укрытия, я почувствовал, что со мной что-то происходит. Причем настолько явное, что это затмевало сильный голод и усталость, накопившуюся после изнурительной болтанки в автобусе по горному серпантину.

Я оглянулся вокруг, как бы пытаясь увидеть кого-то или что-то, что прояснит странное влияние, которое я постоянно чувствовал. Но вокруг все было совершенно обычно: туман, тень автобуса вдалеке и люди, нетерпеливо суетившиеся возле юрты, в ожидании чего-нибудь горяченького.

Имея опыт походов в горы на территории Союза, я подготовился, взяв с собой из дома легкую палатку, примус и котелок. Но здесь, в Гималаях, впервые в своей жизни я оказался в ситуации, когда без всего этого можно было прекрасно обходиться. Почти везде в горах, до высоты 4,5–5 км были поселения людей, простенькие «Гэст хаусы», магазинчики, ресторанчики, где можно было найти горячую пищу, дешево переночевать, оставить рюкзак и, взяв в проводники какого-нибудь местного мальчика, налегке уйти выше в горы. Достигнуть ледников и неприступных снежных стен, на которые можно было подниматься уже только со специальным снаряжением, и в этот же день вернуться обратно.

Примерно через час водитель сел в автобус и дал пронзительный сигнал, прогремевший эхом в пустоте. Это было приглашением возвращаться в автобус и следовать дальше.

Я так и «болтался» все обеденное время, между автобусом и юртой, «сканируя» окружающее пространство в поисках «загадочного источника».

Предельная настороженность странным образом сочеталась с необычным безволием. Тело было свинцово-тяжелым. И все мотивации что-то делать, куда-то ехать, к чему-то стремиться рассеялись как дым. Одновременно с видением глазами окружающих объектов я Видел неподвижные четкие структуры — цветные «решетки».

Мне стало совершенно все равно, что будет, если я останусь один на этой дороге, даже если следующий автобус будет только через неделю. И в нем может не быть свободных мест...

Я остановился точно на верхней точке перевала и смотрел на дальний поворот дороги, за которым скрылся автобус. Дул сильный ветер, хлеставший по лицу мелкой водяной пылью. И я чувствовал себя на вершине... Вершине перевала — верхней точке впадины между гигантскими пиками, которых хоть и не было видно, но их было «слышно». Это «навевало» какие-то ассоциации с моим нынешним положением на этой Планете...

Плотные волны Силы втекали в меня сверху. Не веря в то, что все это происходит наяву, я стоял, широко расставив ноги, чтобы не упасть, и чувствовал, что становлюсь все тяжелее и тяжелее.

В конце концов стоять стало просто невозможно. Я опрокинул на снег стоявший рядом рюкзак, лег на него спиной и закрыл глаза. Почти сразу же что-то внутри начало меняться, сдвинулось и «я начал взлетать», поднимаясь над лежащим на рюкзаке телом. Слегка «плавая» из стороны в сторону, «я завис» метрах в трех над ним и совсем «остолбенел», заметив где-то сзади в воздухе, у себя «за спиной», какую-то Сущность. Не глазами, а каким-то чудесным Видением я воспринял ее «во всей красе», от которой «волосы на голове встали дыбом».

Невозможно было понять, кто это был: он, она или оно. Но его широколицая физиономия «болталась», как химера, в пространстве еще выше надо мной и скалилась длинными клыками, широко раскрыв страстно-хищные глаза. Ее лоб был украшен гирляндой из нанизанных человеческих черепов. Возникло сильное чувство страха и реального присутствия Смерти. А она как будто изучала, готов ли я к чему-то...

Смеркалось.

Восприятие почти пришло в норму. Я оглянулся назад, пытаясь сориентироваться, чтобы выбрать место для ночлега. Где-то там, далеко внизу, в долине, лежала Индия.

Я повернулся обратно и понял, что отсюда начинается тибетское плато.

Этот перевал был не только верхней точкой между двумя долинами — Индией и Тибетом, но и своеобразным рубиконом, соединяющим между собой две древние духовные культуры...

Только сейчас я заметил, насколько был измучен, намок, замерз и проголодался. Мне показалось неразумным еще больше испытывать свое здоровье на прочность, ночуя в совершенно незнакомом месте на снегу. И я отправился к юрте тибетцев...

Утро было настоящим подарком. Облака поднялись гораздо выше и кое-где расступились, открывая восхитительный блеск вертикальных белоснежных пиков. Солнце уже припекало, и повсюду журчали ручьи.

Местность была совершенно безжизненной, но чистой и красочной. Вода собиралась в русло небольшой реки, текущей с северо-востока — со стороны тибетского плато. А чуть ниже, на юго-западе, образовалось озеро, в голубизне которого, как в зеркале, живописно отражалась расположенная за ним снежная вершина...

На высотках вдоль гребня близлежащего холма торчали длинные шесты, между вершинами которых была натянута нить с разноцветными флажками. А на других из этих высоток стояли каменные тумбы, сложенные из камней наподобие ступ.

Такие знаки можно было встретить везде в Гималаях. Они служили ориентирами для духовных странников, указывая им пути к святым местам паломничества.

Я поднялся на хребет и отправился вдоль этих знаков. Пройдя около двух километров, я обнаружил небольшой «храмик», если его вообще можно было так назвать, который стоял на очередной высотке по ходу гребня холма.

(Такие постройки можно повсеместно встретить на территории Непала, Тибета, Индии и др. стран. Они предназначены для молитвы или медитации путников или жителей близлежащих деревень и строятся в особых Местах Силы. По конструкции они представляют собой очень упрощенную форму индуистского, буддистского или мусульманского храма — очень маленького и рассчитанного на одного человека.)

Не ожидая ничего необычного, я подошел к нему. Это был шиваистский «храм». Внутри, на центральной беленой стене, пеплом был нарисован знак «Ом», а в углу стоял ржавый боевой трезубец. На полу располагался маленький Шива-Лингам и лежал жуткого вида хлыст для самоистязаний, пепел перегоревших благовоний и засохшие лепестки цветов.

Я вошел внутрь под купол этого «храмика», и вдруг неожиданно мощная «электрическая» волна пронзила мое тело снизу вверх так, что я вытянулся на носочки. Как будто кто-то схватил меня за волосы над теменем и сильно потянул вверх.

Я уже давно был знаком с потоком такого качества. Однажды в Крыму (на Тарханкуте), еще в возрасте 25 лет, задолго до поездки в Гималаи, такой поток оторвал меня от земли во время «подъема Кундалини» прямо в позе «Лотоса». Тогда я вытянул руки вниз и кончиками пальцев едва доставал до земли. В это я сам до сих пор с трудом верю, но то же самое видели мои друзья, находившиеся неподалеку возле палатки. Причем это был не прыжок, как у «трансцендентальных медитаторов», а продолжительное зависание в воздухе.

Но сейчас этот поток сработал в положении стоя. Я Видел, как «внутри меня», откуда-то из области солнечного сплетения, поднялась гигантская кобра. Ее тело воспринималось никак не менее чем три метра в диаметре и уходило в небо на головокружительную высоту. Голова ее достигала небес и была увенчана золотой короной.

Все это сопровождалось жутким звуком, как будто кто-то нажал все клавиши органа одновременно, причем этот звук лавинообразно нарастал.

У меня было смешанное чувство: с одной стороны — восторг от демонстрации такой мощи и великолепия, и с другой стороны — страх побеспокоить это Существо, созерцавшее Вселенную. Волосы у меня на голове торчали дыбом...

Так я «трепетал» в блаженной «лихорадке» около двух часов, пока не исчерпалось нечто, преобразившее мое сознание. (Этот процесс не имеет ничего общего с эпилепсией. И хотя он может начинаться спонтанно, в любой момент его можно прервать, потому что он всегда находится под сознательным контролем. Болезнью или «синдромом» такие процессы могут считать только те, кто наблюдал их со стороны, но не испытывал подобного духовного опыта лично.)

Когда все кончилось, «Картина мира» принципиально изменилась. А восприятие, в безмолвии покоя, стало совершенно ясным.

Мир воспринимался глобально, весь, целиком. Установилось точное понимание смысла жизни... А жизнь где-то там — в долинах — казалась глупой суетой и заблуждением...

Следуя знакам, я шел полдня, сначала по гребню холма, а затем по крутому склону горы, поднимаясь все выше и выше. В конце концов я достиг перевала, за которым тянулся длинный каньон, переходящий в ледник между ослепительными снежными пиками. Эти места были совершенно безлюдными, хотя что-то заставляло меня быть настороже. Было такое чувство, будто камни вокруг живые и постоянно шевелятся...

Я всегда путешествую один. Чтобы была возможность не отвлекаться на спутников и чисто воспринимать все, что тебя окружает, будучи один на один с Бесконечным. Это риск, но он преодолевается верой в провидение...

Здесь стояла ступа из камней, за которой я так и не смог разглядеть следующего знака... Должно быть, я забрался достаточно высоко, потому что началась легкая аритмия сердца, появилось давление в груди и голове. Я бросил под ступу рюкзак, лег на него и задремал...

Громкий хлопок с одновременным толчком пробудил меня. Я с испугом оглянулся вокруг, но никого не увидел. По телу прокатились мурашки. Я еще несколько раз оглянулся, но все было без изменений — только камни и снег. Я снова закрыл глаза, собираясь еще немного отдохнуть, но «внутри что-то зашевелилось и расправило мое тело», усадило его в Сиддхасану с вертикальным позвоночником и закрытыми глазами...

Сначала я увидел золотой слиток, неподвижно висевший «во внутреннем пространстве». Затем появилась «Ваджра» — остановленные токи молнии, опускавшиеся вниз от ослепительного источника где-то сверху. А потом возник Некто голый, похожий на Будду или Махавира, словно вылитый из золота, с идеальными пропорциями тела и без признаков пола, сидевший с одной ногой, согнутой как в Сиддхасане, а вторую свесив вниз. На голове у него был бесподобный золотой головной убор, отдаленно напоминавший шлем. Одну руку он опустил вдоль туловища и, согнув в локте, направил на меня ладонь с чуть согнутыми пальцами и прямым указательным пальцем, направленным вверх. Этой мудрой он одновременно успокаивал меня и предлагал стать внимательным. Вторую руку он изящно направил в сторону, чуть согнув локоть и повернув ладонь к небу, также согнув пальцы и выпрямив указательный палец, указывая мне им на что-то там — в стороне. Я с удивлением заметил, что вместо глаз у него были два пустых отверстия, и это делало его похожим на робота. Через несколько минут он мгновенно пропал.

Я открыл глаза и посмотрел в ту сторону, куда он указывал. Это было направление на восток. Там у подножия заснеженной вершины была скала. Я не мог понять, что все это значило и что мне следовало делать дальше. Уже была вторая половина дня и солнце шло к закату. Я как будто протрезвел, и мне стало как-то неуютно от мысли, что, как бы и куда бы я сейчас ни поспешил, мне все равно придется сегодня ночевать где-нибудь на таких же камнях. Но этот «Тип» меня заинтриговал. И я все-таки решил подойти к скале, на которую он указывал.

Приблизившись к одной ее стороне, я пошел вдоль, время от времени на нее поглядывая. Пройдя около сотни метров, я обнаружил расщелину, которую не было видно сбоку издалека. Подойдя к ней ближе, я увидел на стенах у входа какие-то замысловатые не то знаки, не то рисунки, высеченные на камне. Заглянув внутрь, я понял, что это был вход в пещеру.

Было страшно. Дрожали ноги. И если бы не эти рисунки, то я, может быть, так и не решился бы войти. Но подумал, что не прощу себе, если не удовлетворю любопытство. Достав из рюкзака фонарь, я зашел внутрь.

Пещера являлась расколом скалы и, по всей видимости, когда-то была очень глубокой. Но примерно через пятнадцать метров от входа она оказалась замурована тупиковой стеной. Может быть, для того, чтобы из земных глубин не пожаловали незваные гости — змеи и прочая живность. Здесь все хранило следы человека. Стены и «потолок» были закопченными. Посредине пещеры был сложен очаг. В стенах были отверстия для факелов. А под одной из стен была сделана лежанка из плоских камней.

Вообще трудно было себе представить, что здесь можно жить. С водой, конечно, проблем не было, а вот с пищей... Я до сих пор не могу понять, откуда хозяин пещеры добывал пропитание. Потому что все на многие километры вокруг было сурово и безжизненно, даже летом. А зимой, когда температура здесь опускается до минус пятидесяти по Цельсию, совершенно непонятно, где он брал хоть что-нибудь для сжигания и обогрева. (Вообще местные жители в Гималаях часто используют сухой навоз горных яков для сжигания и приготовления пищи.)

Но все это имело отношение только к быту хозяина пещеры. А вот то, что было связано с его творчеством, привело меня в «дикий восторг».

Сквозь копоть на стенах проступало множество необычных рисунков, выцарапанных на камне и чем-то напоминавших египетские письмена. Причем на каждой стене эти рисунки были разных типов.

На западной стене было множество «линий» из бессчетного количества простых изображений человечков в разных позах. Некоторые из них были настолько упрощены, что у них отсутствовали отдельные части тела — руки, ноги или голова. Может быть, это почему-то было неважно для художника. Эти «линии» рисунков были разной длины и образовывали хаотично расположенные вертикальные столбцы тоже разной высоты. Здесь еще были какие-то фигуры — звезды с пятью, шестью и двенадцатью лучами, на вершинах которых также были изображения человечков.

На восточной стене были «линии» с изображениями рук и каких-то странных, по-разному расположенных кружков и петелек, напоминавших знак бесконечности. В каждой «строке» было по четыре рисунка. Эти «строки» также формировали вертикальные столбцы. И таких столбцов было две «линии». В столбцах с изображениями рук я насчитал по восемь «строк». И всего таких столбцов было тоже восемь. А столбцы с кружками и петельками были разными. На этой стене были еще какие-то «вихревые» символы, в виде свастики с плавными волнообразными изгибами. Каждая из них закручивалась сначала в одну, а затем в другую сторону. Причем эти свастики состояли из четырех, восьми, шестнадцати, тридцати двух и шестидесяти четырех лучей. И чем больше было лучей, тем меньше они напоминали свастику и больше походили на солнце.

На тупиковой искусственной стене изображений было меньше, но они впечатляли какой-то необъяснимой красотой. Слева, над самым полом пещеры, были изображены замысловатые «змейки» и необычные символы. Все они были разными. Справа, тоже над полом, были лики различных божеств и какие-то надписи. А посредине, между ними, было несколько «линий» человечков. Над всем этим была изображена громадная янтра, в виде концентрических кругов. На периферии она была разбита лучами на сектора, внутри которых располагались человечки. Ближе к средине по кругу располагались «змейки». Еще ближе к средине, также по кругу, были лики божеств. И в центре была многолучевая двухсторонняя свастика, похожая на солнце. К сожалению, из-за того, что эта стена была искусственной, она оказалась сильно разрушена временем и многие элементы изображений на ней отсутствовали.

Разглядывая все это, я совершенно забыл о времени и заметил, что снаружи стемнело, только тогда, когда мой фонарик, разрядившись, стал гаснуть. У меня было с собой несколько свечей, и я зажег одну из них. Странным оказалось то, что теперь я чувствовал себя внутри пещеры совершенно спокойно. В ней было уютно, как дома. Здесь не было ни москитов, ни летучих мышей. И просто не верилось, что ты находишься «бог знает где», вдали от людей и цивилизации.

Перекусив сухофруктами и орехами, я решил не жечь свечу долго и лечь спать пораньше, чтобы утром воспользоваться ее светом и еще раз получше разглядеть эти стены. Я положил на лежанку спальник, залез в него, погасил свечу и лег на спину. Только сейчас я заметил, что почти заболел и у меня, по-видимому, была горная лихорадка с высокой температурой. Скорее всего, это произошло из-за того, что за последние три дня без акклиматизации я поднялся более чем на три километра...

Спать почему-то совсем не хотелось. И тут кто-то положил мне ладони на плечи. Я дернулся, пытаясь вскочить, но руки крепко прижимали мою спину к лежанке. Я открыл глаза и всматривался в темноту, но ничего не видел. Вдруг сзади вспыхнул «ультрафиолетовый» свет. Я закрывал и открывал глаза, но свет неизменно оставался. И тут вдалеке передо мной появился силуэт человека в мантии до пят и высоком головном уборе. Он плавно приближался, словно летел в воздухе. Его одежда отражала свет «ультрафиолетовым» блеском. Он остановился очень близко передо мной. Его головной убор был непонятной формы — высокий, как у египтян, но скошенный спереди назад и не строго овальной, а слегка волнистой спереди формы. Его украшали блестящие узоры в виде взаимосвязанных мандал, а посредине располагался фиолетовый кристалл в виде вертикально перевернутой длинной капли. По его лицу совершенно невозможно было понять, какого он пола. И из-под головного убора не было видно волос, как будто он был лысый. Лицо было бледно-белым, но, будучи окрашенным светом, выглядело «ультрафиолетовым». Черты лица были правильными и утонченными. Так же как и у его предшественника, вместо глаз у него были две «пустые бездны» и выражение лица было совершенно нейтральным. Своим видом он так влиял на меня, что абсолютно контролировал и управлял моим состоянием. Немного удерживая в страхе, чтобы я «не дергался», и в то же время не делая мне ничего плохого.

Пытаясь понять его, я посмотрел ему в глаза и утонул в них. С этого момента я осознал, что между нами происходит информационный обмен, без слов и мыслей, и с огромной скоростью. Он как будто считывал все, что содержится в моем сознании. И одновременно посылал в него предельно упакованные смысловые коды. Это продолжалось всего несколько минут. После чего он так же плавно удалился и свет погас.

Я осторожно пошевелился. Рук на плечах не было. Я вскочил и зажег свечу. Обошел всю пещеру и даже выглянул наружу — никого. Мне стало жутко. Я решил не гасить свечу всю ночь. Но спать было невозможно. Когда сгорела первая свеча, я зажег вторую и не заметил, как все-таки уснул...

События этой ночи до сих пор влияют на меня, помогая осознавать фундаментальные явления и направляя в жизни...

Несмотря на высокую температуру и постоянный озноб, я жил в пещере еще два дня, пока у меня не закончились все источники света, даже спички. За это время я срисовал со стен все, что было возможно, и как мне ни хотелось остаться в этом святом Месте, здравый смысл все-таки подтолкнул меня возвращаться, чтобы не заболеть еще сильнее.

По пути к трассе я понял, что различия в изображениях на противоположных стенах были не случайны и как-то связаны с их направлением в сторону Индии и в сторону Тибета...

На следующий день меня подобрал грузовик, следовавший в сторону Лхасы...

Материалы рисунков, найденных мною в пещере, стали частью этой книги...

Андрей Лаппа «Йога: Традиция Единения»
Издательство «София», 2006 год
Твердый переплет, 384 стр.
ISBN 5-9550-0561-7
Тираж: 3000 экз.
Формат: 70x100/16
Купить книгу